– Да, вообще-то препарат выбора лоразепам: новый, действует быстрее и седация не такая сильная как от диазепама, от которого становишься невероятно сонным. Но это единственное, что было дома.
– Значит, ты проглотила таблетку, и затем они оба поехали в Бад-Заров на конгресс?
– Предварительно проверив в каждой комнате датчики движения и, следовательно, обыскав весь дом, включая подвал.
Эмма не могла сказать, по каким признакам определила это – по его сжатым губам или по дрожанию в голосе, – но она ясно чувствовала, как сильно Конрад осуждает поведение ее мужа. Оба всегда недолюбливали друг друга, что, конечно, было связано с тем, что Эмма игнорировала комментарии Филиппа о «сладком папике» и даже подогревала его ревность. Конрад же часто удивлялся неотесанному «деревенщине», который передавал трубку не поздоровавшись или не протягивал руки при редких встречах.
Но в этом конкретном случае упреки Конрада были необоснованны. Будь он на месте Филиппа, ему тоже было бы нелегко отказать ей в просьбе, тем более такой убедительной.
«Мне нужно отдохнуть, Филипп. Но, зная, что ты пропускаешь свой доклад только из-за меня, я буду нервничать еще сильнее. Я приняла лекарство. Вы все проверили, а после обеда Сильвия придет проведать меня, так что сделайте мне и себе одолжение и оставьте меня одну, хорошо?»
В этом не было ни слова лжи, но и ни слова правды.
– А средство подействовало? – спросил Конрад.
Он налил ей немного чая. Чайную свечу в подставке скоро нужно заменить. Фитиль почти целиком погрузился в расплавленный воск.
– Да, еще как.
– Ты захотела спать?
Эмма взяла предложенную ей чашку и сделала глоток. У чая «Ассам» был горьковатый и тяжелый вкус, как будто его слишком долго заваривали.
– Диазепам меня практически вырубил. Я была как под наркозом перед операцией.
– И избавилась от страха?
– Не сразу, нет. Но это было связано с тем, что…
– С чем?
– Просто… кое-что произошло. Когда мы прощались.
Конрад поднял брови и ждал, что Эмма продолжит говорить.
– Йорго. Он взял меня за руку…
– И?
– И вложил мне что-то в ладонь.
– Что?
– Листок.
– Что там было написано?
– Самое чудесное, что я слышала от мужчины, давным-давно.
– «Я люблю тебя»? – спросил Конрад. Эмма помотала головой.
– «Я верю тебе», – сказала она и сделала паузу, чтобы дать словам подействовать.
Конрад не казался удивленным, но с его натренированным покерным лицом это ничего не значит.
– Я верю тебе, – тихо повторил он.
– Йорго нацарапал это на крохотном блокнотном листке. И еще, что я должна ему позвонить. Я лишилась дара речи, когда прочитала сообщение, как только оба ушли.
