И вот пришла долгожданная радость: у красивой Ирины родился прекрасный первенец, мальчик.
Собрался народ именитый на крестины в замке, много пили за здравие малыша и родителей, шумели и танцевали. Кравчие не успевали подносить и подливать вино в золотые и серебряные кубки.
Неожиданно доложили Ирине, что прибыла боярина Матрена. Обрадовалась было Ирина: значит, забыла Матрена старую вражду.
Двери торжественного зала распахнулись, и вошла Матрена в черном, как ночь, платье. Длинная черная мантия тянулась за ней по каменным плитам.
Сердце Ирины тревожно забилось: не с добром пришла боярина. Тем не менее, она усадила гостью за стол на почетном месте. Подняла Матрена золотой кубок, чуть пригубила вина:
– Поздравляю тебя, боярина Ирина, с сыном и наследником! – сказала она. – Но жаль мне тебя, потому что незавидна судьба твоя. И тяжесть твоей судьбы от того, что не ответишь ты сыну своему, когда он спросит тебя, как зовут его отца. Безродным вырастет твой сын, вот такой ужасный удел с детства выпал ему. Злоречивые и коварные люди будут спрашивать твоего сына: «В какой лачуге рожден твой отец?»
Как смерть, белой стала Ирина от неслыханной обиды и с гордостью ответила:
– Да, мне неизвестно имя мужа моего, но зато известно, что покрыл он себя славою. Никем ни разу не был он побежден.
В бешенстве отшвырнула боярина Матрена золотой кубок на каменный пол и выбежала из пиршественного зала.
Гости разошлись по своим покоям и Ирина с супругом остались вдвоем, сказал он ей:
– Дорогая моя Ирина, не надо печалиться и грустить. Доверься своему чистому и доброму сердцу. Потому что любовь – это доверие во всем и до конца. Что для тебя людская злоба, если любишь ты меня, а я – тебя?
– Не для себя, мой супруг, мой любимый, я бы хотела все знать. Говорить мне сердце, тихо вещает, что род твой и сам ты – высокий и знатный. Однако недруги наши могут унизить тебя и моего сына, если не брошу я им в лицо твое благородное имя.
Но грустно и тревожно посмотрел на нее воин Собаки, словно предчувствовал беду.
– Милая моя Ирина, знай: если чист человек душой, никакой навет не может его унизить. Я вижу, и от того нет радости во мне, что хочешь узнать тайну мою. Пока не поздно, остановись Ирина. Не задавай вопросы, не спрашивай меня об этом.
Покорно вздохнула она, опустила грустно голову и замолчала.
И все – таки на вторую ночь не выдержала Ирина:
– Что скажу я сыну, когда он вырастет и задаст вопрос: «Как зовут моего отца?»
