Краем глаза замечаю, как у письменной принадлежности в фуражке начинает отвисать челюсть.
— Второе. Ему же, Константину Петровичу… Изыскать средства для отпечатывания в типографиях Харбина трехсот… — На секунду генерал задумывается, забавно хмуря брови. Отчего его казачье лицо приобретает черты гнома Гимли из «Властелина колец». — Нет, четырехсот тысяч листовок на языке японской письменности. А также… Отпечатать тиражом в сто тысяч вот эти вот стихи, — передает адъютанту листок со словами песни.
Напрягаю слух, чтобы не пропустить удара падающей на пол челюсти. Смотреть на адъютанта просто боюсь — еще заржу ненароком… Будет совсем не к месту!
Тем не менее парень молодец — пока вполне держится.
— Дальше… Отправить в типографию вот этот образец с нарочным… — Линевич подает вконец ошалелому офицеру образчик вражеской пропаганды. — Что, не видали? — ехидно интересуется Гимли у выкатившего глаза адъютанта. — Впитывайте, господин штабс-капитан. Что с вами враг собирается сотворить… Отправлю вот на фронт, супостата вразумлять…
Держаться, как говорится, нету больше сил. И я тихонько фыркаю в ворот кителя.
Лицо генерала вновь становится серьезным.
— Лично же вам, Андрей Сергеевич… — Линевич устало глядит на помощника. — К завтрашнему обеду подготовить статистику японских трофеев и отыскать хорошего художника. Свободны, и… Разбудите в шесть!
Мне почему-то становится совсем жалко этого бойкого, делового старичка. В годах, конец седьмого десятка… Тебе бы, Николай Петрович, капусту с луком выращивать где-нибудь на полях Запорожья да радоваться ясну солнышку с каждым собранным урожаем. Ведь и жить тебе осталось всего ничего, насколько помню… Однако судьбе было угодно сделать тебя одним из самых вменяемых генералов русско-японской, поставив на острие событий. А тут я еще со своим попаданием. Придуманным наступлением, которого не было, тачанками, клиньями Шавгулидзе да агитпропом… Эх!
На часах половина второго — это значит, что уставшему, ошалевшему от бессонницы пожилому человеку остается спать не больше четырех часов. Когда я подымаюсь со стула, готовясь последовать вслед за адъютантом, командующий меня останавливает:
— Подождите. Ваша идея с артиллерийской платформой на рельсах горячо заинтересовала Николая Ильича…
— ?..
— Булатова, генерала от артиллерии. Я позволил в качестве эксперимента начать постройку двух подобных конструкций для наступления. С расчетом переделки паровозов под японскую, узкую колею. Сборка в железнодорожных мастерских уже начата, орудия для этого я выделил… — Линевич как-то неестественно мнется, будто хочет еще что-то спросить, да не решается. Ну?!.
