— Знаешь, думал, будет хуже.
Вздохнув, она посмотрела вниз, вновь слегка покраснев, оттого, что ее рука снова была в моей руке.
— Не говори. Но Гарри это все из-за тебя.
Тем не менее, улыбаясь и не вырывая руки и даже не обижаясь, она, то ли в шутку, то ли по привычке обвинила меня. А я, улыбнувшись снова, подумал: «Как интересно, она хотя бы понимает, как поменялась?»
Переводя взгляд на личико девушки, я на миг засмотрелся. Правильные черты лица, аккуратный носик, ямочки на щеках и пушистые, длинные волосы. Это было первое, что бросалось в глаза, а при более детальном рассмотрении, я смог отметить и ее красивую улыбку и цвет глаз, в которых я просто тонул и красивое, но все еще детское тело. И хотя сам цвет глаз совершенно не мог притягивать взгляд, серые, обычные, но вот их глубина и спящая в них сила. Идеальная темная Владычица. И теперь я точно знал, кто будет моей первой женой и на кого в будущем я смогу полагаться больше, чем на других. И как другие не увидели, что ей гораздо больше подходит Тьма, чем Свет, я не понимаю. Для меня это было очевидно. Сила. Знания — вот то, что влекло ее, и Тьма, как это всегда было в любом из миров, могла ей это дать. Не ответив ей на «обвинительные» слова, я перед самым входом в гостиную, когда никто не видит, чуть сжал ее руку, произнеся тихо:
— Добрых снов.
А затем, разорвав контакт рук, вошел первым, направляясь к дивану, тогда как Герми пошла к себе в комнату. Меня ждала новая волна испытаний и игры, а для этого следовало быть здесь. И не прошло пять минут, как ко мне подсел Невилл. Я думал, будет больше, но уверен, что и другие попробуют поговорить со мной позже, либо будут внимательно слушать, о чем мы говорим. Как бы там не было, Гриффиндор был дружным коллективом и никому, кроме Рона я не желал там зла. Но вот мои мысли были прерваны вопросом:
— Гарри, что вообще происходит?
Спросил парень, внимательно, глядя на меня или в мои глаза, словно желая узнать говорю я правду или нет.
— А? Ты о чём?
Мастерски сделав недоуменный вид, спросил я у пухлика, как я решил его называть про себя. И тут даже не было желания поиздеваться, просто привычка.
— Поведение вашего трио после инцидента с троллем сильно изменилось, особенно твоё!
А сколько эмоций, сколько мыслей в голове (хотя я не мог бы читать его, но они и так были написаны на лице).
— А, ты об этом. Рон, наш герой, обижается на то, что слава ему одному досталась, а ещё, как мне кажется, этот мальчик, божий одуванчик, ревнует Гермиону ко мне. — Ухмыляясь, сказал я, обведя взглядом народ, что уже в открытую слушал, о чем мы говорим. А затем все с той же улыбкой, добавил:
