Мюриель всматривалась в глаза Карела, пытаясь увидеть какое-то движение, хотя бы малейший трепет расчетливого наблюдающего сознания. Но не видела ничего, кроме гладкой поверхности глазного яблока. Она моргнула, ощущая уголком глаза ровное свечение иконы.
— А как насчет Элизабет?
— Естественно, Элизабет останется здесь.
— Но кто будет присматривать за ней?
— Я буду присматривать за ней.
Мюриель глубоко дышала и пыталась думать. «Не может этого быть. Не может быть». В самых диких своих фантазиях ей никогда не приходило в голову, что отец может попытаться отделить ее от Элизабет.
Она сказала:
— Не думаю, что Элизабет сможет управиться без меня. В глубине души она добавила: жить без меня, дышать без меня.
— Не сомневаюсь, что она скоро привыкнет к твоему отсутствию.
Мюриель подыскивала верные слова, пытаясь устоять против него. Мог ли отец заставить ее безропотно выполнять свои желания? Она сказала:
— Если я оставлю этот дом, я возьму Элизабет с собой.
Карел улыбнулся. Белые зубы блеснули на холодном лице.
— Едва ли это осуществимо, Мюриель. — Он говорил так, как будто это было самое обычное предложение.
Другая мысль пришла к Мюриель.
— Но Элизабет, безусловно… Знает ли Элизабет об этой идее? Одобряет ли ее?
— Естественно, я обсудил это с Элизабет, и, конечно, она одобряет.
Мюриель встала. Отец, оставаясь неподвижным, поднял на нее глаза. Ей хотелось бросить ему: «Я тебе не верю», но она сказала:
— Я тебя ненавижу.
Карел продолжал смотреть в ее сторону, но лицо его застыло, а глаза, казалось, остекленели. Мысленно он был уже один. Мюриель подняла руку, как будто хотела защитить лицо от слишком яркого света. Затем инстинктивным движением нагнулась, схватила икону со стола и прижала ее к груди. Она повернулась и выбежала из комнаты.
— Мюриель, Мюриель, Мюриель, не так быстро. Я хочу поговорить с тобой. Куда ты мчишься?
Она остановилась посередине холла и сказала Лео:
— Я иду повидать твоего отца.
— Его там нет. Он пошел за покупками. Послушай, я должен поговорить с тобой.
Мюриель положила икону на боковой столик лицом вниз. Она не хотела, чтобы Лео увидел ее. У передней двери зазвенел колокольчик, и минуту спустя послышался голос Пэтти, объясняющей Антее Барлоу, что, к сожалению, священник занят.
Первой мыслью Мюриель после того, как она покинула комнату отца, было побежать сразу же назад к Элизабет. Но следующая мысль ее остановила. Ей нужно время на раздумье, возможно помощь, прежде чем она увидит кузину. Решение отца отослать ее явилось для нее в первый момент категорической и безжалостной действительностью, как, впрочем, большинство решений Карела. Итак, теперь он хотел избавиться от нее. Постепенно она осознала, почему должна была уехать. Молчание кузины, ее привычная и знакомая раздражительность и беспокойство почти убедили Мюриель, что Элизабет ничего не знает, но теперь она поняла, как неразумно было так думать. Она была просто не в состоянии представить себе, что молчание Элизабет — намеренный маскарад, линия поведения, часть какой-то ужасной мести.
