— Все еще день?
— Думаю, да. Трудно отличить день от вечера в такую погоду.
— Или от утра! Так хочется, чтобы туман рассеялся. Мне только пару раз удалось выглянуть из окна с тех пор, как мы приехали.
— Он скоро рассеется. Должен рассеяться.
— Не вижу причины для этого. Погода может внезапно измениться. Возможно, это как-то связано с бомбой.
— Он скоро рассеется.
— Как ты думаешь, ядерные испытания действительно могут влиять на погоду?
— Думаю, да, но не так сильно.
— Что у нас на ужин?
— Не знаю, я еще не ходила в магазин.
— Наверное, как всегда яйца.
— Тебе, должно быть, надоели яйца?
— Я ничего не имею против. Вот еще фрагмент, который подходит. Знаешь, мне кажется, я справляюсь все лучше и лучше.
— Думаю, здесь нужно умение, как и в любом другом деле. Ты и должна была усовершенствоваться.
— Мы купим другую головоломку, когда закончим эту, или перемешаем ее и начнем сначала?
— Пожалуй, я не вынесу этого — делать то же самое снова.
— Я, наверное, тоже. Даже если знаешь картинку заранее, кажется, будто открываешь ее заново. Мы достанем новую. Можно?
— Конечно, если хочешь, мы достанем другую.
Мюриель закрыла глаза, пальцы ее вцепились в туго натянутую поверхность ковра. Не слезы, но что-то похожее на крик парило, как птица, в ее горле. «Смогу ли я вынести такую боль?» — спросила Мюриель себя, и ей показалось, что она произнесла эти слова вслух.
Она открыла глаза и увидела странное выражение на лице Элизабет. Девушка больше смотрела не на головоломку, а куда-то за нее с напряженным, настороженным выражением, которое почти тотчас же стало спокойным и безучастным. Движение в воздухе заставило Мюриель замереть.
Затем она полуобернулась и вскочила на ноги. В дверях стоял Карел.
Он проигнорировал Элизабет, которая не поднимала глаз, и тихим голосом сказал Мюриель:
— Могу я минуту поговорить с тобой?
Мюриель не помнила, как дошла до кабинета Карела. Сейчас она осознала, что находится в комнате, которая на этот раз была ярко освещена тремя лампами и светильником посередине. При ярком освещении комната казалась маленькой, заурядной, обставленной случайной мебелью. Она заметила, как потерт ковер. Услышав, как отец закрыл дверь, Мюриель с удивлением осознала, что стоит — не падает в обморок, не кричит.
— Пожалуйста, садись, Мюриель.
Она села у стола. Карел обошел вокруг него и сел напротив. Она чувствовала его взгляд, но не могла поднять на него глаз.
— Хотелось бы мне знать, Мюриель, нашла ли ты уже это место.
