— Закрой дверь, — прошептал сквозь маленькую прорезь в скотче Альберт. Видеть боль на ее лице было в высшей степени невыносимо. Слишком много для одной женщины.
Сам же он не чувствовал ничего. Мария была хорошей девушкой, и только, но вовсе не похожей на тот идеал, который он себе вообразил. Точнее, его идеала вообще не существовало в реальной жизни, разве что в книгах. Были просто женщины, стоящие на разной ступени развития. Например, девушка, находившаяся сейчас рядом с ним, была способна мыслить и чувствовать на гораздо более высоком уровне, чем эта тюремная инфузория туфелька. Отчего ее боль и страдание были глубже, чем те, которые будет испытывать Мария, когда эта нелепая история закончится. А в том, что она не продлится долго, Альберт был уверен.
Все закончилось спустя двадцать минут. Эльза сидела не шелохнувшись, глядя на ведро. В уме всплыло знакомое — девяносто семь процентов воды, мочевина, мочевая и гипюровая кислота, креатинин, ксантин, уробилин, индикан и соли — хлориды, сульфаты и фосфаты. Концентрат в сочетании с белым порошком даст смертельный эффект.
Когда за Марией захлопнулась дверь, она поднялась и твердым шагом пошла по настилу вверх.
— Эльза, — позвал Альберт.
— Что?
— Принеси мне холст и краску и развяжи руки.
— Может, сразу телефон? — равнодушно поинтересовалась она.
— Нет, — покачал головой Альберт, — я не собираюсь никуда бежать. Просто сделай для меня самую малость. Привяжи меня за ногу. Но мне нужно написать эту картину.
— Картину? — Эльза обернулась. Она еще не вернулась в реальный мир, поэтому слова художника, такие простые и приземленные, оказали сокрушительный эффект. — Действительно? Ты сидишь в подвале в плену у психопатки, твоя девушка изменила тебе с преступником практически у тебя на глазах, а все, что тебя волнует, — это картина?
— Я художник, Эльза, это моя жизнь. Принеси холст и краски, — спокойно пожал плечами Альберт. Он был уверен, что она понимает, о чем он говорит.
Эльза кивнула. Медленно выйдя из подвала, она пристально посмотрела на Коротышку.
— Что? — Тот даже не пытался оправдаться, это было бессмысленно. Эльза видела его насквозь.
— Ничего, — равнодушно ответила та.
— Она принесет костыли и пригонит машину, так ты сможешь довезти меня до яхты. Мне нужно было быть убедительным, — зачем-то пояснил он, зная, что она не поверит ни единому слову.
Эльза кивнула:
— Извини, мне надо в туалет.
— Эльза, я… Да она даже рядом с тобой не стояла.
