Она переоделась в выцветшую юбку и растянутую кофту. Волосы не стала собирать, как и снимать макияж. Следовало признаться — Моника проделала отличную работу, и старухе чрезвычайно нравилось собственное отражение в зеркале. Гремя старыми, но безумно удобными башмаками, она направилась к выходу из квартиры. Придется снова побеспокоить Монику, но ничего. В этом городе люди даже рады беспокойству, единственному свидетельству, что они все еще живы.
Пройдя несколько сотен метров по улице, чьи грани размыл вечный серый дождь, Иванна даже приободрилась. Вернулось давно забытое чувство действия. Все-таки предпринимать что-либо гораздо лучше, чем ждать. Даже самое печальное движение менее жестоко, чем бесконечное ожидание.
Возле бюро Моники царило оживление — такси и старый микроавтобус привезли немногочисленных желающих проститься с мистером Смитом. Два дюжих молодчика, возможно сыновья налоговика, выносили из дверей самый дорогой гроб из коллекции Моники. Он выглядел нелепо и чужеродно в этом мареве — блестящий, с золотыми элементами, упоительно новенький и даже с налетом роскоши. Иванне он очень понравился. Пожалуй, она тоже такой закажет.
Печальная процессия людей с равнодушными лицами выдвинулась в путь. Решили идти пешком — погост находился в двух кварталах от дома начальника тюрьмы. Дверь мастерской за ними захлопнулась, и Иванна поспешила к ней. На требовательный стук появилась Моника.
— Иванна! Какой сюрприз. Я думала, ты…
Не говоря ни слова, Иванна зашла в мастерскую и ткнула землистым пальцем куда-то себе за спину.
— Мистер Смит? Да, отправился в последний путь, — спокойно констатировала Моника. Что-то в ней изменилось. Исчезла аскетичность, роскошные русые волосы, словно шелковая сорочка, облегали плечи. Пуговицы на строгом черном платье расстегнуты, обнажая меловую белизну тонкой шеи с виднеющимися на ней голубыми прожилками.
Но Иванне некогда было размышлять о внешности Моники. Она залезла в глубокий карман старой юбки и извлекла несколько потрепанных документов. Решительно прошла к бюро, стоящему в углу помещения, села на стул, вытащила из стоящей на столешнице стопки чистых листов один, взяла ручку и принялась писать.
Моника с интересом наблюдала за старой женщиной. Та выглядела как человек, внезапно обнаруживший для себя смысл жизни. Такие бросают все и идут вперед без оглядки. Моника присела на край цинкового стола. Впервые за долгое время она надеялась, что сегодня клиентов не будет. Задумала испечь пирог с лесными ягодами и замариновать мясо к возвращению Карла. Пожалуй, Алисе она может поручить сделать начинку из ягод. Интересно, почему она раньше не додумалась привлекать дочь к простым действиям? Карл прав, девочка растет совершенно беспомощной. Да, она никогда не совершит прорыв в науке и даже вряд ли выйдет замуж, но ведь начинку для пирога она сделать может. Нужно просто дать ей ягоды, поручить их перебрать, а затем смешать с сахаром. Главное — пояснить всю важность этого действия. Алиса обожала быть важной. Может, стоит попросить Иванну, чтобы она пристроила ее к какой-нибудь элементарной работе в булочной? Они даже смогут заплатить за это.
