Коротышка возмутился:
— Вы с ума сошли! Я не убийца! Вы же знаете, за что меня посадили?
— Я… Я знаю только, что вы опасный преступник, что-то там связанное с наркотиками.
— Да, с наркотиками, хотя я и не имел к ним никакого отношения.
На лице Марии появилась улыбка умудренной жизненным опытом женщины. От своих коллег она почти ежедневно слышала, что все без исключения преступники считают себя невиновными. Коротышка легко прочитал ее мысли. Даже для него девушка была абсолютно прозрачна, как простейшее на ладони. Это же не Эльза.
— Вы думаете, что все так говорят? И имеете полное право на это. — Коротышка вызвал к жизни давно забытый образ студента Гарварда. Интеллект и изысканность. На таких провинциальных дур они оказывают сокрушительный эффект. — Я не буду вас переубеждать, но искренне надеюсь, что когда-нибудь смогу рассказать вам мою историю.
Мария сделала шаг к нему и убрала с шеи дурацкий шарф. Хорошо, что она принарядилась перед походом к Альберту. Тот обожал женщин в платьях, был буквально зациклен на проявлениях женственности — струящихся длинных волосах, мягких линиях, обуви на высоком каблуке. Она старалась соответствовать, хотя ей было тяжело выглядеть женственной. Самой себе Мария казалась ужасно неуклюжей и не созданной для такой одежды. Не то что Эльза. Та в обычной юбке и кофте излучала такие флюиды, что мужики в очередь выстраивались. А на нее не клевали даже тюремные охранники. Поэтому, когда они с Альбертом столкнулись поздно вечером на улице, где она гуляла с единственной родственной душой — котом Бонифацием, ей это показалось сродни чуду. Она никому не рассказывала об этих отношениях, потому что сама не могла в них поверить. Он — талант, красавец, известный всему миру художник, и она — сплошное несчастье, которого стыдились даже собственные родители.
Мария гнала от себя мысли о том, почему их отношения вот уже полгода протекают по накатанной схеме — он приходит к ней три раза в неделю в ее небольшую квартирку в здании, когда-то задуманном как гостиница. Но ввиду того, что серый город посещало мизерное количество людей, номера переделали и стали сдавать как квартиры. Ее жилище не отличалось красотой, уютом или шикарным видом на город. Тем не менее Альберт предпочитал встречи на ее территории.
У него она была лишь раз, упросила показать картины. Он с изысканной вежливостью провел экскурсию, но не предложил ей остаться, четко дав понять, что его дом — это его дом и местоимение «их» здесь никогда не найдет себе места.
