-- Очень хочу, я еще и чаю не пилъ.
-- Вотъ и отлично, я распоряжусь, а ты тѣмъ временемъ налей себѣ чаю... Вотъ видишь... тутъ и чашка подана... ты изъ стакана-то кажется не пьешь...
Николай Александровичъ указалъ на чайный столъ и поспѣшилъ въ коридоръ, захвативъ съ вѣшалки въ передней пальто Лидіи Андреевны.
Когда онъ вернулся, братъ ужъ пилъ чай и съ видимымъ удовольствіемъ хрустѣлъ мягкимъ, поджаристымъ калачомъ.
-- Право же тебя совсѣмъ узнать нельзя,-- сказалъ Михаилъ Аникѣевъ, допивая чашку и продолжая съ изумленіемъ всматриваться въ Николая Александровича:-- мнѣ кажется, я никогда еще не видалъ въ человѣкѣ такой перемѣны... Надолго ты въ Петербургѣ?
Николай Александровичъ подошелъ къ нему, взглянулъ ему въ глаза и громко засмѣялся.
-- Кажется, надолго,-- сказалъ онъ сквозь смѣхъ.
-- Что-жъ, службу перемѣнилъ, здѣсь мѣсто нашелъ?
-- Да ты и въ самомъ дѣлѣ ничего не знаешь?! Это очень недурно.
Онъ взялъ со стола нумеръ газеты и указалъ брату нѣсколько строкъ въ отдѣлѣ назначеній.
Тотъ прочелъ, перечелъ, и сразу даже не понялъ, такъ это ему показалось невѣроятнымъ.
-- Что? изумился? недоволенъ моимъ назначаніемъ?-- спрашивалъ Николай Александровичъ.
Наконецъ, Аникѣевъ справился съ изумленіемъ.
-- Ну вотъ,-- сказалъ онъ:-- я, конечно, не ждалъ ничего подобнаго... Поздравляю тебя...
Онъ всталъ и поцѣловался съ братомъ.
Между тѣмъ Николай Александровичъ говорилъ:
-- У меня, у самого, еще мѣсяца четыре тому назадъ ничего подобнаго и въ мысляхъ не было, а вотъ случай и подготовилъ такую неожиданность. Ну, что-жъ, служить, такъ служить! И послужимъ, благо привелось начинать службу не съ начала, а почти съ конца... Подумай, вѣдь, это сразу изъ пѣшекъ въ дамки! Нѣсколько лѣтъ удачи, и легко достигнуть высшаго, такъ-сказать, предѣла...
Говоря это, онъ вглядывался въ лицо брата, стараясь подмѣтить въ немъ выраженіе зависти.
«Вотъ! въ себя придти не можетъ!-- думалъ онъ.-- Конечно, завидуетъ... всѣ завидуютъ, а онъ тѣмъ болѣе... Что!.. съ тобою, Мишенька, носились всегда какъ съ сокровищемъ... талантъ! талантъ! а я былъ неудачный, ни на что непригодный, лѣнтяй, пьяница... Ну, вотъ ты и сиди со своимъ талантомъ...»
Дѣло въ томъ, что самъ онъ всю жизнь завидовалъ брату и даже старался себя увѣрить, что и талантъ его преувеличиваютъ. Онъ вспоминалъ въ прошломъ много для себя обиднаго и чувство глубокаго удовлетворенія наполняло его теперь. Это чувство было настолько сильно, настолько пріятно и радостно, что онъ ощутилъ въ себѣ даже приливъ чего-то, похожаго на добродушіе.
