— Я не отказываюсь от тебя. Просто это слишком серьезно, вот и все.
— Может быть, я ошиблась, принимая хороший секс за любовь. — Грейс застегнула «молнию» на своих джинсах.
— Ты хочешь сказать, что нас с тобой связывает только секс?
Грейс сидела на полу, поджав ноги, в нескольких дюймах от него. Она подалась вперед и взглянула ему прямо в глаза.
— Нет, дело не только в сексе. — Она повалилась лицом вниз на матрас, и он услышал ее приглушенный голос: — Черт, не понимаю, что со мной. Черт, черт, черт. Почему я всегда говорю такие вещи?
Она почувствовала на своем плече его руку. Он улыбался, и в глазах его светилась такая нежность, словно она была детенышем, который только появился на свет и уже умудрился повредить себе лапку.
— Ты забавная и странная, Грейс. Но и очень милая.
Несмотря на жару, Джефферсон играл с отцом в теннис. Увидев приближающуюся Грейс, он остановился, прервав свою подачу, широко улыбнулся и помахал ей рукой.
— Вон идет моя девушка.
— Мы играем или нет? — окликнул его отец с противоположной стороны корта.
— Сейчас я его быстренько обыграю, — заверил ее Джефферсон. — А потом мы пойдем купаться.
Грейс не возражала против того, чтобы немного подождать. Совсем не возражала. Ей доставляло удовольствие наблюдать, как он занимается любимым делом. Она могла бы часами просто сидеть здесь и радоваться их любви, наслаждаться его близостью, особенно если бы еще не беспокоиться о том, как сохранить и удержать это чудо. Любить оказалась так трудно. Поэтому она обрадовалась возможности отдохнуть, сидя в сторонке, и наблюдать за ним, сознавая, что, подобно мячу, который отлетел за сетку, он неизбежно вернется к ней. Его блестящие волосы мокрыми прядями падали на вспотевший лоб, красиво перевязанный белой лентой, совсем как у Бьорна Борга. И, как у Бьорна Борга, его плечи были одновременно широкими и сухощавыми, а ноги — крепкими и стройными. Его отец раскраснелся и тяжело дышал.
Мне известно о нем то, чего не знают его родители, подумала она. Вот что такое взрослая любовь.
Джефферсон угадал верно — игра закончилась очень быстро.
— Сколько фотоснимков ты сейчас сделала? — поинтересовался он, подойдя к ней и вытирая полотенцем пот с лица.
Она притянула его к себе.
— Любовь — такая странная штука, она заставляет любить то, от чего при других обстоятельствах тебя бы с души воротило. Например, пот, слюна и прочие выделения тела.
— Нет тут ничего странного. Это естественно. Просто когда мы любим, то становимся очень похожими на животных, а им такие вещи как раз очень нравятся.
