.), позволили вычислить круг руководителей оуновского подполья, выяснить их цели и конкретные задачи. Его признания показались контрразведчикам честными и откровенными. В ходе проверки выяснилось, что он семейный, имеет жену и двоих детей. Живет в частном доме на окраине Львова, что не мешало ему заниматься противоправной деятельностью и совершать челночные поездки к «бедным родственникам» в Польшу, от которых он привозил «богатые подарки» для себя и подполья.
В ходе конспиративного задержания и допроса он указал место складирования оружия в лесу, которым бандиты собирались вооружиться, сигнал и время выступления, а также место сбора. Сигнал — он же и пароль — «Зозуля» («кукушка». — Авт). Время сбора в лесу и выступления — два часа ночи.
Разрабатывал этого лазутчика старший оперуполномоченный Алексей Кузьмич Лойко, который стоял у истоков создания подразделения, занимавшегося внедрением нашей агентуры в разведцентры противника. Моклецов, давая характеристику Лойко, заметил: «Толковый работник, сейчас он постигает мастерство оперативных игр с противником».
Абверовский агент после соответствующей работы с ним был перевербован военными контрразведчиками, получив кличку Верный.
Пригода через несколько дней пригласил к себе в кабинет Лойко с материалами на арестованного агента. Он внимательно прочел обобщенную справку на негласного помощника и попросил срочно набросать план реализации дела, подсказав ему заложить туда некоторые его рекомендации.
Срочность проведения операции с участием «расколовшегося» абверовского оуновца возникла из-за остроты наступления возможных тяжелых последствий в случае выступления этих и других бандитов.
План за сутки был готов. Главными пунктами его были: конспиративное изъятие затворов из оружейных стволов, установление всех участников банды, окружение их в период времени «Ч» и задержание или ликвидация.
На следующую ночь с учетом знания места нахождения оружия чекистами были вытащены все оружейные затворы из винтовок и автоматов и изъяты гранатные взрыватели. Забирать весь арсенал не решились из-за конспирации — для этого нужна была бы машина, а обошлись двумя оперативниками, которые в двух сумках доставили в отдел затворы и запалы.
Пригода торопил Лойко, а Моклецов планировал реализовать дело несколько позже — через неделю. Но время и события торопили. «Нельзя затягивать проведение операции, — рассуждал Михаил Степанович, — куй железо, пока горячо». В оперативном штабе Управления НКГБ были такого же мнения и по другим фигурантам дела.
