Шведы сей вылазки никак не ждали. Палить зачали запоздало, суматошно. Одно ядро упало невдалеке от царской соймы, наплескав в неё изрядно.
— Плюются, — сказал Пётр смеясь.
Он стоял на носу с подзорной трубой, жадно обшаривал берега. Долговязый Щепотьев, согнувшись в три погибели, притулился к йогам царя. Капитан бомбардирский скинул на него плащ, бросил на колени карту, и сержант ссутулился, укрывая от брызг путеводный лист. В типографии оттиснут, стало быть, важности первейшей.
— Васильев остров, — прочёл Щепотьев и ткнул рукой вправо.
Карта унизана пуговками свечного воска, тысячу раз измерена царской линейкой, истыкана царским циркулем. Поперёк шведских названий исконные русские. Нужды в подсказке нет, просто грамотность свою кажет сержант.
Не доходя Васильева — малый островок, нежилой, в мелких рябинках, означающих болото. Три деревца на нём, имени почётного не удостоен. Надпись пером накарябана — не разберёшь. Щепотьев пропустил ничтожный клочок земли молча, а царь почему-то впился в него, потом обернулся и проводил взглядом.
Болото и на Васильевом. Хилые сосны — порождение бедной почвы. Вдали лес погуще, высунулась соломенная крыша. Левый берег, видно, посуше, там скопление дворов, маковка церкви. По карте судя — Спасский погост. Селений крупных не нарисовано. А дальше к морю и вовсе безлюдье.
— Дурак же Карл! — выкрикнул Пётр. — Просили мы, верни устье либо Нарву, верни добром! Мы отплатим, город за город... Почто артачился? Теперь шиш ему... Навек наше... Сколько нашей крови Нева приняла! Святая река...
Обращался к гребцам, и те встрепенулись, ответили одобрительным гулом. И тут, словно по зову царскому, брызнуло набежавшей волной.
— Спасибо! — расхохотался Пётр. — Окропила нас...
Васильев остров отступил. Нева уже не встречала земли — лишь преграду тумана. Резвый норд-вест срывал гребни, дул в лоб, силясь загнать поток обратно в раструбы дельты. Где-то впереди — остров Котлин, закинутый вглубь залива. Царь ликовал и сыпал ругательства — ничего не выловили из серой мути голландские стёкла.
Качка вынудила его сесть. Щепотьев, прижатый к борту, выдохнул:
— Чухонцы бают — окаянная эта река... Всё кругом заливает...
— Ноешь! Кишка щенячья!
Сержант охнул, ощутив резкий толчок локтем. Чем рассердил? Видать, река не угодила... Замысел царя сообщён солдатам — в невском устье имеет быть город, должно здесь строить корабли. Большие корабли, коим на Свири, на Сяси узко. Какое же строенье тут устоит? Мало что болото — ещё и потоп.
