«Это наш Рен. Пока еще не наш, но уже…» – поток бессвязной мешанины из мыслей прервался.
– Мы сейчас пройдем к тебе домой, – произнесла я так же тихо, как до того мой сосед. – Ты уделишь мне ровно пять минут. И если по их истечению ты не услышишь ничего для себя интересного, можешь меня… выставить.
«Хорошо, что не сказала „пристрелить“. С него бы сталось».
Все это время, пока говорила, я смотрела прямо перед собой – через вымытое до блеска лобовое стекло на унылую темную улицу, – а когда закончила, адресовала Рену практически безразличный взгляд. Мол, выбирай.
Меня «ощупывали». Да, Декстер делал именно то, о чем предупреждал Дрейк: включил невидимый внутренний сканер и теперь продавливал меня до самых кишок. Опутывал, проникал внутрь, сковывал волю и покрывал наледью мысли.
«Бедные местные женщины…»
– Не трать мое время напрасно.
«Твое время потратится напрасно, если ты со мной не поговоришь», – хотелось прошипеть мне.
– Мне нужно пять минут.
– Я не инициирую женщин.
Я усилием воли делала вид, что мне совершенно безразличен холодный тон, взгляд и совершенно не пугают большие, лежащие на руле недвижимые руки.
«Черт, наверное, придется перемещаться сюда еще раз сорок, прежде чем у меня получится».
– Ты рискуешь.
Точно.
– Поговорим у тебя в квартире.
Повторила я и приготовилась к тому, что меня сейчас вытряхнут из машины, как ненужный хлам из мусорного бака.
Но вместо этого звякнули ключи.
Декстер вышел из машины. И до того, как пикнула нажатая на брелке кнопка блокировки дверей, я вынырнула из салона.
Он – в дальнем конце комнаты, в кресле. На коленях огромный пистолет с прикрученным к дулу глушителем, глядя на который мне так и мерещилось кровавое пятно на стене позади собственного стула.
Старуху с косой Декстер не переставал напоминать даже тогда, когда прикуривал сигарету. Щелчок зажигалки, ровный язычок пламени. Затяжка, выпущенный перед собственным лицом дым.
На круглых часах поверх кресла девятнадцать двадцать три.
«Мне его держать здесь почти час…»
Я старалась, чтобы мои сцепленные на коленях руки не дрожали, параллельно сплетая кокон непроницаемости для собственных эмоций, – он не должен чувствовать страха…
А еще говорить следовало начинать быстро – секунды утекали, как выплеснутый в раковину кисель.
– Я тебе нужна.
Тишина. Он курил и слушал. Он уже сделал гигантское одолжение, впустив меня в свою квартиру, – так он считал. Настало мое время изворачиваться.
– Я не такая, как все, – мне стоило войти в роль, как можно скорее.
