Мы решили начать с Аарона.
– Послушай, – меня грызли сомнения, – а если я вернусь, сделаю так, что их встреча не состоится, а потом придет «лысая» и изменит все опять? Снова прыгать?
Ведь это же глупо. Или, по крайней мере, бессмысленно.
– Нет, – этим утром мой любимый вновь отличался исключительной сухостью выражений лица и эмоциональной скупостью. – Я кристаллизую исправленную ветку прошлого, и если кто-то пожелает ее изменить, должен будет предварительно снять с нее мою защиту. Попытайся он это сделать, и сразу же выдаст себя с потрохами: в информационных полях моментально отразится точный «адрес».
– То есть менять все придется только один раз?
– Успешный раз.
Это я уже поняла.
Мои собственные шестерни, раскрученные теперь до сверхзвуковой скорости, все еще не давали покоя:
– Но если мы вернем его сюда, когда остальных еще нет в этом мире, как Канн воспримет ситуацию?
– Никак. Я перехвачу его сразу по возвращению и погружу в длительный сон. Потому что «пробуждать» всех, если мы хотим полного повторения нашей прежней ветки, нужно будет разом.
– А меня он помнить будет? Что мы встречались в прошлом?
– Нет. Это сотрется.
Чудесно, вроде бы все чудесно. Только до позеленения страшно.
– Готова слушать задание?
И в экран на стене – на этот раз для встречи был выбран обычный безликий реакторский кабинет – ткнулась указка.
– Грузовик поедет здесь, – точка на карте. – Ты появишься на лесной дороге прямо на его пути. Скорее всего, тебя захватят в плен – иначе не получится.
Я внутренне скисла.
До дрожи в коленях не хотелось встречаться с людьми с автоматами, становиться пленницей, доказывать, что «ты не осел». Смотреть на злые лица тех, кто в первом встречном видит врага, ежесекундно обделываться от ужаса, ожидая, что тебя ударят. Хорошо, если не выстрелят…
Голос Дрейка растворился за собственными размышлениями, пропал. Мне больше не виделась ни указка, ни карта, ни фигура Начальника. Я откровенно трусила.
Почему я? Почему всегда я?
Вопрос, не имеющий ответа.
Лучше бы мимо, лучше бы кто-то другой, почему все… так?
– Ди? Ди,… ты меня слушаешь?
– Я боюсь, – честно прошептала я. – Дрейк, а вдруг я там умру?
Он осекся. Секунду спустя отложил указку, забыл про экран, подошел ко мне и опустился на корточки. И все эмоции вдруг проступили на его лице: беспокойство, нежелание рисковать, страх. Человек напротив от волнения будто осунулся, постарел. А в глазах нежность и океан печали.
– Хорошо, – ответил просто. И на какое-то время замолчал. – Давай не будем. Оставим все, как есть.
