Во время следующего монолога мурашки пробежали по моему телу и холодный озноб. Я стал понимать, кто со мной разговаривает. И как все это было тогда. Если честно, меня мало что в жизни повергало в шок и пугало. Я не терял сознание, даже когда однажды мне выбивали куски зуба самодельным долотом и деревянным молотком, полдня на острове, и я забрызгал двух очаровательных девушек с ног до головы своею кровью, продолжая спокойно руководить процессом. Но нижеследующие слова действительно наполнили меня страхом перед своим безжалостным собеседником. Я молча дал ему выговориться, — Димамишенин.
Только человек был так себе. Несмотря на бесспорные общественную значимость и талант. Не был он невинной жертвой. Он был банановой кожурой, на которой хорошие люди поскользнулись, вот что досадно. Известный уровень досадности. Оттолкнешь кого-то, а он затылком об камень. Был бы алкаш какой типичный, а так, конечно. Общественный резонанс и круги на воде.
Полностью отдаю себе отчет в том, что звучит такая фраза негуманно, бесчеловечно. Но это только с точки зрения общественной морали. Моя личная мораль оправдывает меня вынужденностью положения, известными мне фактами и впечатлениями. Жизненным опытом. На людях я так не высказался бы, а «на кухне», среди своих, думаю, можно. Я не Лев Толстой, и не могу совсем красиво выражать мысли так, чтобы и волки и овцы. Хотелось бы, но, что выросло, то выросло, а судьба в дверь уже стучит.
А СУДЬБА В ДВЕРЬ УЖЕ СТУЧИТ!
Димамишенин: Можно ли использовать эти слова в Вашем интервью? Или Вы хотите чтобы этот абзац был удален? Просто в нем очень ярко сформулированы некоторые вещи, о которых мы с Вами говорим, и не хотелось бы его убирать.
Аркадий, ученик Мирзабая: Доверяюсь Вашему чутью. Будь по Вашему. Мне и так неудобно за цитату из Булгакова, но, честное слово, повторюсь, использовал её исключительно символически, имея в виду разницу между мной и Христом. Скажу, что думаю, но вынужден делать это с усеченной ответственностью.
Димамишенин: Почему у Вас такое пренебрежительное отношение к Талгату? Ведь он был одним из вас, как гласит легенда. Более того, он не сопротивлялся побоям, не выдал своих убийц милиции, когда та приходила в квартиру, и принял смерть, как настоящий ученик, нисколько не сомневающийся в том, что его учителя хотят ему только блага. Официальные публикации говорят о том, что он был чуть ли не Святой. Я первый раз сталкиваюсь с точкой зрения, отличной от официальной. За официальную точку зрения стояли Дуров, Говорухин, Еременко и многие другие известные люди. А именно известные люди, как мы понимаем, определяют общественное мнение.
