«Какой сегодня день?» — спросил я ее.
«Вчера было Рождество», — сказала она.
«Счастливого Рождества!» — пожелал я ей.
Мы болтали еще несколько минут, стараясь не затрагивать моего околосмертного переживания и тем более тему новой жизни, уготовляемую нам ангелами. Но в какой-то момент Арпана поинтересовалась тем, как же выглядел мой отец. Задыхаясь от волнения, я рассказал, что он выглядел лет на тридцать моложе, чем в день своей смерти, и, что самое лучшее, теперь он был полностью свободен от гнева. Она только улыбнулась и кивнула головой, поскольку уже была не в силах продолжать разговор.
В операционную рану поперек моего живота был вставлен дренаж, чтобы выделяющийся экссудат мог впитываться в повязки — это было необходимо для того, чтобы инфицированные выделения не оставались в теле и вновь не началось нагноение. Обратная сторона такого решения проблемы заключается в том, что нервные окончания подвергаются воздействию воздуха и становятся очень чувствительными. Всякий раз, когда я двигался, повязка, наложенная на рану, раздражала нервные окончания и причиняла мне нестерпимую боль.
Я пытался выдавить улыбку и превозмогал боль, но вскоре дежурной медсестре стало ясно, что дозу обезболивающего надо увеличить. Она добавила еще морфина в капельницу, и на мои глаза опустилась тяжелая сонная пелена.
Глава 11
По лестнице просветления
Большинство пациентов довольно скоро забывают о своих околосмертных переживаниях. Это часто бывает в результате анестезии, особенно того ее типа, в побочные последствия которого включена краткосрочная потеря памяти.
Я сам наблюдал этот эффект у пациентов, проходивших через операции на сердце и получавших такого рода анестезиологический коктейль для максимального обезболивания. В частности, один из них пришел в сознание в послеоперационной и рассказал мне и членам своей семьи, собравшимся возле его постели, что во время долгой операции он повстречал покойного отца. Тот утешал его и гулял вместе с ним по зеленым лугам, которые называл раем. Близкие благоговейно слушали его рассказ о прогулке и обо всем, что он видел. Я чуть менее терпеливо внимал его рассказу в надежде, что он быстро закончит свою историю и я, наконец, продолжу обход пациентов. В итоге, утомившись от долгого ожидания, я распорядился ввести пациенту галдол, так как думал, что пациент бредит. На следующий день, когда я поинтересовался, приятной ли была прогулка в райском саду, он не мог ничего вспомнить.
