Мы знали, что Ю Веню верить нельзя, но согласились ехать. Что было делать?!
Погрузились в эшелон, и поезд повез нас из Сибири на Украину. Всю Россию проехали.
Думали, что в Киеве выгрузимся, но, когда стали подъезжать, Ю Вень сказал: «Еще немного дальше надо ехать».
На этот раз он нас обманул так подло, как никогда. Наши теплушки вдруг оказались запертыми снаружи, и так под замком нас неизвестно куда везли от Киева день и ночь, день и ночь… Наконец эшелон остановился, запоры с дверей теплушек откинули, мы смогли выйти.
Вышли и увидели большую реку, а издалека до нас донесся гул, похожий на гром. Скоро узнали: река — Дунай, а гул, похожий на гром, — артиллерийская стрельба, мы находимся на румынской границе, в прифронтовой зоне.
Ничего нам не сказав, Ю Вень, оказывается, попросту продал нас другому китайцу подрядчику, который взялся строить здесь шоссе и ставить линии проволочных заграждений.
Мы хотели убить подлого Ю Веня, но он сбежал.
Искать правды все равно было негде. Стали работать.
Наступил тысяча девятьсот семнадцатый год. В России произошла революция, в стране все кипело, но мы об этом ничего не знали, нам никто ничего не объяснял.
Когда армия с фронта стала отходить, подрядчик китаец, которому Ю Вень нас продал, увел нас под Тирасполь. Там мы жили в бараках в лесу, рубили деревья. По-прежнему мы ни в чем не разбирались, ни о чем понятия не имели…
Так продолжалось недолго. Нельзя скрыть свет солнца от человека даже тогда, когда глаза у него закрыты. Мы были людьми с закрытыми глазами, но лучи революции пронизали нашу тьму. Те из нас, кто был побойчей и знал два — три десятка русских слов, стали приносить новости: русские избавились от царя, они не хотят больше терпеть ленивых помещиков, хищных чиновников, жадных купцов, они хотят сами стать хозяевами своей жизни. И у них есть вождь. Его зовут Ленин. Он для русских то же, что Сунь Ят-сен для китайцев. Народ верит ему и идет за ним.
А потом в наши казармы стали приходить русские товарищи. Они рассказывали нам о Ленине, объясняли, что происходит в стране, что такое Советская власть, за что борются русские рабочие и крестьяне. Особенно умело разговаривал с нами человек, фамилию которого я запомнил — Левензон. «Вы свободные люди, — говорил он нам, — почему же вы сидите в казармах, почему боитесь своего „старшинку“ — подрядчика, почему позволяете ему командовать вами? Знайте, русские рабочие считают вас своими братьями, они протягивают вам свою руку, они говорят вам: „Идите с нами, братья китайцы, будем вместе бороться за свободу“».
