Разъясняя, как проводить запись добровольцев, исполнительный комитет писал: «В списках указывайте имя, отчество и фамилию, род работы, родину, номер винтовки».
В списках первых красногвардейцев значился и Ван Шу-шан. Род работы — землекоп, родина — Китай, номер винтовки — 102678.
— Первый неравный бой с интервентами, — вспоминает Ван Шу-шан, — мы вели в районе Печенги, потом обороняли железнодорожный мост возле станции Кемь, пошли на Петрозаводск, а оттуда с отрядом в Петроград. В этот отряд входили три роты китайских бойцов. Кто был командиром отряда, Ван Шу-шан сказать не мог.
Некоторую ясность в этот вопрос внесла автобиография Сын Ци-шана, позже полученная нами из Ленинградского государственного архива Октябрьской революции. «В начале 1918 года, — пишет Сын Ци-шан, — я добровольно организовал в г. Петрозаводске китайский отряд красногвардейцев, и мы влились в отряд т. Спиридонова, в котором я был выбран помощником командира роты, наименованием — Спиридоновский отряд, третья китайская рота».
Надо думать, что Ван Шу-шан и Сын Ци-шан говорят об одном и том же отряде.
В Петрограде у Ван Шу-шана нашлись земляки. У некоторых из них на руках были алые повязки с надписью «Красная гвардия».
Такую же повязку носил и молодой китаец Сан Тан-фан, который так же, как и Ван Шу-шан, живет сейчас в Таганроге.
Но путь Сан Тан-фана в Россию был иным, чем у Ван Шу-шана. Сан Тан-фану не было и двенадцати лет, когда русский солдат Алексей Иванов привез его в Петроград из Ланьчжоу, где в 1905 году стоял русский полк.
Иванов попросил родителей Сана отдать мальчика ему на воспитание. Отец, недолго думая, согласился. Мать поплакала, погоревала и тоже согласилась.
То, что родители так легко расстались с сыном, неудивительно. В семье Сан Тан-фана было много ртов и мало пищи. Любая возможность избавиться от лишнего рта считалась удачей.
В доме Иванова мальчику жилось неплохо. Но когда началась мировая война — кончилась сытая жизнь для Сана. Иванов ушел на фронт и пропал без вести. Семья лишилась кормильца.
— Сначала я поступил на кондитерскую фабрику, — рассказывал нам Сан Тан-фан, — служил на «сладкой каторге» по 14–16 часов в сутки. После Февральской революции я перешел на завод, где работали мои земляки — Лю Юн-сан, Джау Чан-чи и другие. Когда на нашем заводе был объявлен набор в Красную гвардию, я вместе со своими друзьями записался в ее ряды.
В уставе Красной гвардии говорилось:
«Рабочая гвардия ставит своей задачей охранение жизни, безопасности и имущества всех граждан, без различия пола, возраста и национальности».
