А еще Таннис помнила, как парни перед преображением снимали часть одежды, освобождая ноги и спину. Этот же став человеком был одет полностью, и одет очень изыскано.
Темно-серые, почти черные узкие штаны заправлены в высокие кожаные блестящие сапоги. Темно-синяя куртка с кантом, по которому шла серебристая вышивка, плотно обтягивала широкие плечи и могучую грудь. Белоснежное кружево рубашки слегка выглядывало из ворота расстёгнутой на две серебряные пуговицы чуть прикрывающей бедра, куртки. Черный пояс с серебряными вставками плотно сидел ровно на ладонь ниже талии. На кожаном ремне слева длинные ножны с мечом, рукоять которого сияла множеством белых и синих камней. С другой стороны кинжал, того же мастера, что и меч. И плащ. Сине-фиолетовый, как чешуя владельца, снаружи и угольно-черный изнутри, окантованный узкой полоской серебристого меха.
Тарг, а это был именно он, внимательно оглядывал путников. Потом слегка кивнул, видимо своим мыслям и произнес:
- Гирон! Рад тебя видеть, мой друг. Хорошо, что я тебя встретил. До меня дошли невероятные слухи, в правдивость которых трудно поверить. Прилетевший с этой стороны курьер сообщил о появлении Эргары. Ты ничего не слышал об этом?
- О, мой герандер! – Гирон поднял глаза и, повинуясь жесту, поднялся, - Слухи не просто правдивы. – Неудержимая улыбка скользнула по губам, - Вы можете не только услышать от меня весь рассказ, но и лично лицезреть госпожу-эргару.
Тарг шагнул вперед. Все воины мгновенно поднялись на ноги. Таннис наблюдала за слаженностью движений тумаров. Будто незримый дирижёр взмахивал своей палочкой, а эти суровые, огромные, сильные воины одновременно падали на колено, вставали, отступали, поворачивались. Она смотрела этот спектакль как зритель, не понимая, что сейчас ей предстоит стать главным героем. День был хоть и теплым, но осенним и ветреным. И она укуталась в плащ, подоткнув его полы под попу, глубоко надвинув капюшон. Лер, стоящий до этого на колене слева от нее, неожиданно протянул к ней руки и прошептал:
- Иди сюда, я тебя сниму.
Ну, конечно, они-то легко слетели с седел, как только появилась эта «стая». А чтобы спуститься с высокой лошади ей приходилось совершать чудеса акробатики. Полы плаща отлетели за спину, а капюшон свалился назад. Лер на мгновение прижал ее к груди, а потом нехотя поставил на ноги и отошел.
Тарг замер, не закончив шаг. Приближался вечер, и солнце стояло низко. Оно светило ему в глаза, и он видел лишь силуэт, но порыв ветра бросил в его лицо запах. Нет, не так. ЗАПАХ! Такой знакомый и родной. Его собственный запах, чуть оттененный нотками свежести. Запах свежего утра, нагретого солнцем леса.
