В целом, когда в условиях пореформенного кризиса русский «имперский» народ стал «пересобираться» в гражданскую (но антибуржуазную) нацию, возник глубокий раскол между массой и элитой, которая в сфере общественного сознания была представлена интеллигенцией. Этот раскол приобрел характер разделения на два разных народа. Г. Флоровский писал: «Завязка русской трагедии сосредоточена именно в факте культурного расщепления народа. Разделение “интеллигенции” и “народа” как двух культурно-бытовых, внутренне замкнутых и взаимно-ограниченных сфер есть основной парадокс русской жизни» [89].
Это расщепление стало очевидным именно вследствие того, что «народ» после реформы стал обретать национальное самосознание, а значит, стал превращаться в политическую силу. До этого о «расщеплении» не шло речи потому, что народ просто не имел статуса субъекта истории. В начале ХХ века стал быстро нарастать социальный расизм дворянства и буржуазии в отношении крестьян. Либеральная интеллигенция от народопоклонства метнулась к русофобии. После 1905 года русофобия распространилась в интеллектуальной элите России – влиятельной части гуманитарной и творческой интеллигенции. Это не могло не разрушать связей, соединявших старый народ Российской империи, но в то же время сплачивало русское простонародье, ускоряло становление «нового», советского народа.
Академик С.Б. Веселовский, судя по его дневникам, – либерал и даже социалист[13]. Но он, «один из ведущих исследователей Московского периода истории России ХIV – ХVII веков», рассуждает как русофоб. Он пишет в дневнике: «Еще в 1904–1906 гг. я удивлялся, как и на чем держится такое историческое недоразумение, как Российская империя. Теперь мои предсказания более чем оправдались, но мнение о народе не изменилось, т. е. не ухудшилось. Быдло осталось быдлом… Последние ветви славянской расы оказались столь же неспособными усвоить и развивать дальше европейскую культуру и выработать прочное государство, как и другие ветви, раньше впавшие в рабство. Великоросс построил Российскую империю под командой главным образом иностранных, особенно немецких, инструкторов» [93, с. 31].
Красноречивы установки И.А. Бунина, который обладал большим авторитетом и как писатель, и как «знаток русского народа». И.Л. Солоневич пишет: «Бунинские “Окаянные дни”, вышедшие уже в эмиграции, полны поистине лютой злобы – злобы против русского народа» [92][14].
Бунин часто встречался с видными историками, которые в 1916 году собирались у С.Б. Веселовского, с которым у него завязалась большая дружба. Сын академика Всеволод вел записи бесед на этих собраниях.
