Лахрет отодвинулся, с подозрением покосившись на доброжелательное лицо матери. Он и сейчас боялся, но не хотел себе в этом признаться. Как же часто его мать была права, особенно, когда это касалось чувств. Но он молчал. На его лбу прорезались морщины напряженной борьбы рассудительности и сомнений.
— Лахрет, — продолжила свою тихую речь Лахия, — ты женился по любви. По взаимной любви. Ты — настоящий счастливчик. Не многие, поверь мне, удостаиваются такой чести в нашем мире. У тебя настоящая семья. Поэтому пользуйся этим. Не отказывайся. Если ты сомневаешься в этом, то подумай хотя бы о той, кого ты любишь. Ведь Лана станет тоже счастливой. Она поймет, что ты ее действительно любишь. Любишь от всей души и по-настоящему.
Лахрет упрямо скрестил руки на груди и отвел взгляд. Лахия с укором поджала губы, не сводя взгляда с напряженно-задумчивого лица сына.
— Мама, Лана бывает иногда просто невыносима, когда ей взбредет в голову какая-нибудь бредовая мысль! Если я впущу ее в себя однажды, то, как я выдержу ее перепады настроения? — через несколько минут размышлений, ожил Лахрет.
— Ты забыл? Она ведь это тоже будет чувствовать.
Лахрет изумленно нахмурился.
— Мам, я защищаю ее. А не отгораживаюсь. Ведь, если она будет знать, что у меня в голове! Это же… немыслимо! Это я сам едва выдерживаю, а что тогда говорить о ее хрупкой психике?!
— А разве она будет знать твои мысли?
— Конечно! Я не могу ее обречь на то, что не дает покоя мне.
Лахия выдохнула и на миг задумалась.
— Послушай, Лахрет. Я знаю одно, что надвое разделенная беда, становится в два раза меньше, а надвое разделенная радость — в два раза больше. Не лишай себя дара этой женщины. Ты же сам знаешь, чем обладает она на самом деле.
— Нет, — покачал он головой. — Я не знаю. Никто не знает. И меньше всего она.
Мать снова коснулась его щеки и прошептала:
— Какой же ты у меня удивительный получился. Я всегда думала, что мне нужно было выйти замуж за твоего отца уже только потому, чтобы у меня родился такой сын, как ты. Ты стал великим человеком, Лахрет. И я горжусь тем, что я твоя мать, — Лахрет удивленно воззрился на мать и тронуто свел брови домиком. — Да-да, я говорю искренне. Ты — дар Иридании. Такой же упрямый и умный, как отец. И такой же добрый, как мой отец. Я уверена, ты сможешь защитить нас от тараков. А Лана тебе поможет. Она — дар тебе с небес. Цени это. Не отгораживайся от нее.
— Ладно, я подумаю над этим, — хлопнул он себя по коленям и встал. — Мне надо идти.
