Пугало вырос в городе, Джералунд был в этом уверен, но он был тут, в ужасных рубцах, и все еще живой. Для человека подобное существование было бы болезненным; для эльфа же оно было немыслимым. Плетясь со своими товарищами, Джералунд размышлял, почему этот эльф не покончил с собой.
Укрывшись за дубом, Портиос ощущал себя так, будто его тело обратилось в камень. Он полагал себя выше любого чувства стыда, но когда этот варвар взглянул на его обезображенную плоть, Портиос понял, что ошибался. Унижение свежим огнем пронзило его вены. Сильное, как затопившая Квалиност бурная река, оно наполнило его горло горечью.
«Великий Лорд?» — позвал Наларин, не видя своего предводителя. — «Великий Лорд, отряд двинулся в путь».
Портиос громко ответил: «Ступай. Я присоединюсь к вам».
Преданный кагонестиец ушел. Оставшись наедине, Портиос сел на камень и достал из кармана рясы небольшой швейный набор. Рожденный править Квалинести, он не был портным, но в последнее время у него было много практики в штопанье. Его стежки были неровными, но плотными и крепкими. Спустя несколько минут, его стыд был снова прикрыт.
Ко времени, когда показался Самустал, опустилась ночь. Казалось, тьма тяжело повисла над жалким городишком. Затянутое облаками небо сырым удушливым плащом прижимало вниз дымный воздух.
Портиос приказал Наларину разбить лагерь возле ближайшего ручья. Он отправится в город в одиночку, чтобы проникнуть сквозь его оборонительные сооружения и разузнать все, что мог, о любых эльфах, которых там удерживали. Будучи невооруженным, он, вероятно, мог бы воспользоваться главными воротами, без помех подкупив стражников, но это бы означало подвергнуться досмотру — невыносимая идея — так что он выбрал более незаметный способ.
Он удалялся от ворот по кругу, осторожно двигаясь по смертоносному открытому пространству под стенами и следя за парапетом над головой. Лорд Олин возвел ограждение в спешке. Его люди не потрудились сперва выровнять землю, так что некоторые места были ближе других к верхушке стены. Портиос нашел точку, где заостренные концы частокола возвышались лишь на два с половиной метра над землей. Портиос пятился, пока не отошел к ряду построек с крышей из коры, а затем побежал к стене. Он подпрыгнул и оперся правой ступней на небольшую площадку, образованную обрубком ветви, отпиленной от одного из бревен ограды.
Его мышцы взвыли, и Портиос поджал губы в гримасе боли. Полуголодное существование в лесах и разрушительное влияние его ран не позволили ему восстановиться. Тугая зарубцевавшаяся кожа натянулась на его истощенном теле, когда он двинулся вверх.
