— Нич-чего подобного в мужских сортирах нет! — запротестовал Тет, крутя головой.
— Ха-ха! — засмеялась Валерия. — А зачем это вам? Детей грудью вы не кормите…
— Это да! — согласился Тет. — Что верно, то верно! Нам еще не хватало грудью кормить…
Василий посмотрел на Данилу. Внук сидел напротив. Сосредоточенно накручивал на вилку свои любимые спагетти и аккуратно клал в рот, стараясь ничего не уронить.
— Мясо бы ел, — прицепился к нему Тет, — макаронная душа! Ты же мужик! Совсем в итальянца превратишься! Даниил не отвечал. Его взгляд был устремлен на большой плоский экран телевизора.
Василий обернулся. Певица с печальным видом тянула ноту. Русские титры гласили что-то о покаянии.
«И здесь достали! — подумал Василий, — Новая фишка для привлечения к себе внимания! Сначала Кобзон, за ним — Киркоров, Леонтьев… Теперь — эта! Видать мода такая — выставлять свои сопли на показ! Как им тяжело, бедолагам! Просто обленились, решили, что стали кумирами, а на самом деле превратились в музыкальных импотентов. Породили целое поколение бездарностей с картонными чувствами и ледяными сердцами. Умеющих лишь дрыгать ногами и закатывать глаза. Теперь плачут о родственниках, которым не успели что-то сказать! Извратив мораль, наплевав на нравственность, желают получить сочувствие народа? Так оглянитесь вокруг — народ бедствует, голодает. В деревнях-то и телевизоры не у всех. А эти продолжают жировать, пританцовывая вокруг кормушки и при этом как бы прося прощения! Что может быть смешнее покаяния по телевизору? Одно слово, клоуны! Хорошо, что все они скоро умрут»…
Настроение испортилось, словно прошлое, от которого Василий хотел избавиться навсегда, снова догнало его. Зацепило внимание внука, и уже через его неокрепшую душу пытается напомнить о себе, о своём существовании где-то далеко.
Завтрак следующего дня прошёл весело — в предвкушении предстоящих развлечений.
Сначала настроение всем поднял Василий. Он побрился, подровнял свои косматые брови и вылезающие из носа волосы. Глядя на себя в зеркало, он с удивлением обнаружил, что лицо успело загореть, скрыв морщины, улыбка стала ровной и открытой. Почувствовал, что боль ушла вглубь ягодицы и только изредка проявляла себя обиженным нытьем.
Переоделся, переложив вещи из костюма в карманы новых брюк, и появился за столом в футболке с американским флагом на груди.
— Теперь ты — типичный американский дедушка! — со смехом сказала Валерия!
