Уже на службе в милиции пришло понимание, что «плечом к плечу» — это не всегда однозначно. Когда стоял с коллегами вдоль движения колонны, разделяя людской поток на многочисленные ручейки.
— Так будет легче их усмирять! — твердило руководство. Вместо душевного восторга на демонстрации — пресечение массовых пьяных драк, разгон протестующих граждан. Вместо чувства гордости за страну — плакаты с физиономиями вождей. Вместо любви к Родине — пошлые анекдоты о партийных лидерах…
На секунду показалось, что тот горячий воздух пионерлагеря и парада в Кабуле ворвался сюда, закрутив, обдав жаром. Обжигающий порыв проник в душу Василия, смешав воедино пионерскую линейку, афганский строй и окружающее торжество. Сердцебиение, всплеск любви ко всему окружающему, к людям в этой стране. Ощущение сопричастности. Всё слилось в единый порыв самопожертвования, ради детей, стариков и матерей…
Он не заметил, как по щеке скатилась слеза, почувствовал ее уже на подбородке. Незаметно смахнул. Смиряя новый накат эмоций, выглянул в окно, подставив лицо ветру. Посмотрел на небо.
Два пассажирских самолета зависли в безоблачном небе. Казалось, они завершают свой дуэтный танец на сцене безоблачного небосклона, медленно отклоняясь в стороны, скрываясь за горизонт кулис. Высоко над ними, оставляя белый след, четыре истребителя рисовали замысловатые фигуры. Над городом завис дирижабль с рекламным плакатом. Совсем низко пролетел спортивный самолет.
— В Америке так всегда, — весело сказал Тет, заметив в глазах Василия блеск и удивление, — глянешь в небо, а там не меньше трех самолетов! Осваивают воздушное пространство! Поездов-то практически нет.
Полиция снялась и освободила проезд. Немного покружив по городу, джип выехал в район одинаковых двухэтажных домиков. Те стояли на равном расстояниях друг от друга. Симметрию кварталов нарушали возникающие в низинах небольшие озера с бьющими в центре фонтанами. Было странно видеть в такую жару пустынную водную гладь, без прогулочных лодок, без веселящихся купальщиков. Полное спокойствие. Казалось, что даже журчание фонтанов глушат специальные устройства — строго в соответствии с красными табличками вдоль берега.
Улицы были пусты. Вдоль прямых тротуаров — одинаковые деревья. Ничего лишнего. Разумно и достаточно. Подстриженная трава, невысокие заборчики, тишина.
Впереди у обочины остановился желтый автобус. Тет притормозил.
— Впереди нет никого! — подсказал Василий, — объезжай!
