— Не подъезжай к этому монстру, — крикнул Василий сквозь рокот двигателя и шум горячего воздуха, врывающегося в открытое окно. Указал на огромный грузовик, — он нас задушит своим выхлопом! Одновременно стал нажимать кнопку поднятия оконного стекла. Тет с ухмылкой показал знаком, что окно можно не закрывать:
— Это трак! Основная машина Америки! Все грузы на нём перевозят! Длинной с прицепом бывает до двадцати метров! Видел на обочинах куски покрышек? Их работа! У них выхлопные трубы выведены на крышу, чтобы не коптить легковушки!
Набежавшее смущение сменилось в душе Василия восхищением. Он снова ощутил тот жар, которым встретил его Чикаго. Улыбки и внимание окружающих, удобство пешеходных переходов и подъездов для автомашин. Рациональность развязок и сигналов светофоров. Все это наполняло его странным ощущением будущего, в которое он случайно заглянул и которое скоро захлопнется перед ним, заронив в коченеющий разум надежду на возможность дальнейшего развития всей цивилизации. Уже без него, но где будет его дочь, его внуки…
Теперь машины ехали по трем полосам, почти не снижая скорости. Левая отгорожена яркими полосатыми ленточками — ремонтируется. Многочисленная техника, катки, деловитая суета рабочих. На протяжении нескольких километров.
Затем поток машин сдвинулся влево на свежеположенный асфальт, освободив для ремонта крайнюю правую полосу. Еще через несколько километров поток раздвоился, объезжая ремонтируемый центр. Скорость машин практически не снижалась.
Волей-неволей снова вспомнился Питер. Красные пластиковые конусы на кольцевой дороге. Одна полоса для проезда — и многочасовая пробка в нагрузку!..
Параллельно вспомнилось, как целых полгода ремонтировалась выбоина недалеко от дома. Полгода! Зато перед ней поставили не менее пяти дорожных знаков: сначала «обгон запрещен», затем ограничение скорости до семидесяти километров в час, дальше до пятидесяти и до тридцати. А у самой выбоины — знаки «неровная дорога» и «идет ремонт». Периодически в кустах пряталась автомашина ГИБДД, сотрудник с радаром отлавливал нерадивых водителей.
Василий поймал себя на мысли, что, несмотря на выдуманный запрет, постоянно возвращается в прошлое, с которым решил расстаться. Оно преследует его, как собственная тень, то набегая и становясь невидимкой, то вытягиваясь впереди и принуждая идти за собой. Цепляется за каждый его восторг или изумление, затягивая обратно в рутину нервозности и раздражения.
