За перегородкой громко - но, как подумалось Чувашевскому, радостно - вскрикнула женщина. Ей вторил счастливый детский визг.
- Господи! Ты меня услыхал! Варюшка!
- Ну, говорил же - отыщем мамку твою. И точно гляжу - набедокурила. Здравы будьте, служивые! - от звуков громкого баса стены управы, казалось, вздрогнули.
- И вам здравствуйте, доктор! - отвечали околоточные.
- Черноконь, давний мой знакомец. Впрочем, и вы его наверняка знаете, - заметил фельдшер.
- Доводилось встречаться, - кивнул Чувашевский.
- Что наделала эта женщина?
- Убийца она. Господина полицмейстера со своей бандой порешила.
- Не я это! Не я!
- Вот незадача-то. Что с дочкой-то ее теперь делать станем? В сиротский дом бедняге прямая дорога.
- Это не ее дите. Она нянька.
- А чья она?
- Вагнеров. Покойных. Вот она капитана-то к праотцам как раз и отправила.
- Не я то!
- Слыхал про то, что с ними стало... Что смотришь, непутевая? Вот на каторгу теперь и пойдешь.
- Не на каторгу. Сам ее, верное дело, повесить велит.
- И когда же?
- Да прямо завтра.
Обладатель баса цокнул языком.
- Беда! А кто тут в углу? О, это ж Гидка, у нашего самого жил. Гидка! Помнишь меня?
- Что-то лопочет. Эко вы его разговорили. Что ж вы раньше-то не пришли - глядишь, он бы чего и нам поведал.
- Гидка! Старый ты хитрюга! А он-то у вас с чего оказался?
- Так неужто ж на погребении не слыхали? Он же свою хозяйку и сжил.
- Ай-ай-ай... До чего же дивные дела творятся в городе. Я к вам чего зашел-то. Ну, сперва, конечно, мамку ее найти. А заодно хотел глянуть на того больного, что ваш фельдшер лечит. Слыхал, какой-то чудной методой, вот и хотел поглядеть.
- А вот тут он, прямо за стенкой. Покуда Деникина нет, расположились.
За огородку просунулась бородатая голова.
- Здравы будьте! Коллега!
Протянув руку прямо через голову Чувашевского, доктор поздоровался с фельдшером.
- Куда уезжал? Давно тебя не видно.
- В Алексеевку. Оспу прививал. Да я-то что - тут у вас дела шальные, куда поинтереснее моих будут. У меня-то все одно - у одного ветры, у другого грыжа. Только у архитектора нашего вот гангрена.
Фельдшер сделал удивленное лицо.
- Неужели?
- Именно, увы... В борделе, говорит, поцарапался. Ну, знамо дело, что там заразу какую и зацепил.
Чувашевский даже вздрогнул.
- Я наверняка понял, что там был он! По голосу его признал! Только слушать меня господин Деникин и вовсе не захотели-с. Всегда это заведение! И отчего ж его не выселяют?
- Да полно вам. Все мы люди грешные, не один грешок - так другой... Знамо же - какой мерой судите. Ну и так далее. Вот и архитектор наш согрешил - так уж за то и поплатился. Но довольно о нем - покажите-ка мне лучше вас...
