- Мадам губернатор умирать! - с ужасом выдохнула она. - Эта ночь умирать!
- Хорошо, - ответил Романов.
Он не находил в событии ничего отрадного, вовсе нет. Просто он и без того шел к Софийскому - а теперь для визита не требовалось и предлога.
- Анатоль, ты бесчувственное животное! - закричала из-за стены Елизавета. А инженер-то надеялся, что она не слышала разговор. - Смерть для тебя хороша! Впрочем, чему тут удивляться: я ведала, когда шла замуж за душегубца...
- Лиза, тебе послышалось...
- Не лги! А эта... Эта французская ля гярс... Она вечно приносит дурные вести. Я больше не могу этого терпеть, Анатоль! Я хочу, чтобы она ушла.
- Хорошо, Лизонька. Одиль уедет с первым же пароходом.
- Нет! Немедленно! Сейчас же! Я больше не могу выносить ее присутствие! - голос Елизаветы перешел в визг. - Пошла вон!
Одиль смотрела на Романова глазами, полными слез. Пожалуй, он возьмет гувернантку с собой. Елизавета же, посидев одна дома - кухарка так и не вернулась из Лесного - глядишь, и остынет.
Они направились к генерал-губернатору. Одиль присоединилась к прислуге, Романова проводили в кабинет его превосходительства.
Вот и такой знакомый Софийский. Внушительный, уверенный в себе. Он овдовел лишь несколько часов назад, но, кажется, совсем не расстроен - и даже наоборот, воодушевлен.
Романов чувствовал себя не то обманутым ребенком, не то поруганной девицей. Напрасно он так упорно отрицал разговоры, ходившие по городу.
- Примите мои глубочайшие соболезнования, Сергей Федорович... Искренне сожалею о кончине вашей супруги.
- Благодарю вас, Романов.
Инженер помолчал, собираясь с силами, а потом постарался поймать тяжелый взгляд губернатора.
- Простите за прямоту, но... Меня постигла не менее тяжелая утрата, чем вас... Мой маленький мальчик...
- Я наслышан, Романов - примите и вы мои соболезнования. Тело так и не сыскали?
- Нет-с.
- Скверная зима.
Помолчали.
- Как водопровод?
- Работаем, Сергей Федорович.
Пауза возникла вновь. Казалось, разговор исчерпан, но Романов не намеревался покидать резиденцию без того, за чем пришел.
- Прошу меня простить, Сергей Федорович, но в этот скорбный для нас всех час я просто обязан вам поведать о том, что мне открылось намедни.
- Так говорите, чего там.
- Мне довелось, уважаемый Сергей Федорович, обнаружить сметы капитана Вагнера относительно его участка железной дороги, - многозначительно глядя прямо в глаза генерал-губернатору, начал Романов.
- И что? - тот выглядел совершенно безразличным.
