- Кончайте же, бога ради! Мочи уж нет!
- Скоро, скоро, не кипятись...
Накануне Чувашевский не в силах более страдать томительной иссушивающей неопределенностью, решился на поступок. Он сам отправился в управу.
Его встретил фельдшер - по обыкновению, дружески, решив, что учитель пришел на осмотр.
- А что давеча не захаживали? - и тут же, встревоженно: - Неужто вам подурнело?
Зайдя в знакомую мертвецкую, Чувашевский с трудом поддерживал разговор. Фельдшер в красках сообщал о деталях недавней казни, и, очевидно, ни о чем не догадывался.
Узнав же о том, сколь чудовищного преступника столь самоотверженно лечил, он бы, конечно, тотчас же переменил свое мнение.
- Что-то и впрямь мне нездоровится, - едва вымучив улыбку, завершил беседу учитель. - Ослаб... Пожалуй, пойду я, Ефим Степаныч.
- Поправляйтесь. И не забывайте, заглядывайте к нам!
Вздохнув, учитель притворил за собой дверь мертвецкой, свернул за угол, за огородку - и зашел прямиком в кабинет Деникина.
Там сидел Ершов. Подперев руками голову, он читал громаднейший фолиант «Уложения о наказаниях».
Чувашевский поздоровался. Околоточный отвечал холодно и невежливо:
- Что вам?
Даже без обращения.
Учитель помялся.
- Дело в том, что я пришел прояснить ваши планы... относительно меня. То есть, меня и происшествия с капитаном Вагнером. Когда?
Ершов смотрел - вроде бы и на Чувашевского, но в то же время и сквозь него.
- О чем это вы? Вы хотите что-либо сообщить?
Учитель опешил.
- Понимаю ваши опасения, господин Чувашевский. Но не тревожьтесь. Мы вышли на след преступников, лишивших жизни господина полицмейстера, Вагнеров и отца Георгия. Уверяю, их арест - вопрос дней или даже часов.
- Но... - начал было ничего не понимавший учитель, однако Ершов вновь его грубо оборвал.
- А теперь извольте идти. У меня, право, слишком много дел. И не забудьте забрать ваш мешок, который снесли сюда, пока вы лечились, - наклонившись, околоточный выволок из-под стола пожитки учителя, доставленные в управу после разгрома комнаты.
- Ммм...?
- Будьте здоровы, господин Чувашевский. Простите, но я вынужден вернуться к своим заботам.
Недоверчиво взяв мешок, учитель мелкими шагами двинулся из кабинета, однако Ершов окликнул. Холодея, Чувашевский обернулся. Какая злая, жестокая шутка!
- Да, я забыл сказать. Ваша жалоба о соседстве с заведением, запрещенным городскими уложениями, рассмотрена и будет исполнена, при том в самом скорейшем времени.
- Благодарю вас! От всей души благодарю! - в растерянности ответил учитель и засеменил из управы.
