С тех пор меж ними воцарился покой. Ординарец молчал, нанай же сидел у двери и почти непрестанно что-то лопотал. По началу - дружелюбно, но со временем все более сердито, хмурясь и даже сотрясая кулачками. На влюбленного он не особо походил.
Василий требовал впустить наная, и один из околоточных робко поддержал эту просьбу:
- Может, дать им... проститься-то? А, Дмитрий Николаич?
- Фу! Что только у тебя в голове, Щедрин?!
Докуривая на дворе самокрутку, уставший от суматохи Деникин вспомнил и о Чувашевском. Учитель, по вполне понятным причинам, не присутствовал сейчас в толпе. Он, столь счастливо спасенный приводом Василия, обходил управу десятой дорогой... Если и вовсе не ослушался и тайком не сбежал из города.
- Смотрите, Чувашевский, за околицу - ни шагу. Даже за хворостом в лес не ходите.
- Да на что мне хворост? Печи топит прислуга домовладелицы. Не пойду.
Ежечасно занятый Василием, Деникин до сих пор не довел признания учителя до генерал-губернатора. Тот, однако, несмотря на личную драму, не забывал о «снежных убийствах» и продолжал справляться о делах и полицмейстера, и инженера, и священника.
Они же по какой-то причине вдруг стали сильно волновать и Романова. Или, быть может, то был лишь предлог, чтобы утолить любопытство и поближе взглянуть, как содержится редкий арестант.
Деникин вернулся в управу и, зажав уши, чтобы не слышать гвалта, принялся рассматривать обстоятельные записи Ершова. Сам околоточный как раз куда-то отлучился - редкий миг.
Описания, моментами напоминавшие дневник, а не служебные заметки, порядком забавляли помощника полицмейстера.
«Вагнер продолжает представлять несомненную важность. Все убитые весьма сильно связаны меж собой, и я убежден, что первое звено в цепочке - погибший по трагичной случайности капитан... Сегодня я принес Гиде яблоки. Сперва он не понял, что это, и бросил одно об стену, как мяч. Расточительство! Однако после того, как я показал юноше, что надобно делать, он с удовольствием съел их все. Помимо того, он любит грызть сахар...»
Для чего он все это описал? Смеясь, Деникин с большим трудом заставил себя отвлечься на те записи, которые и искал.
За чтением время прошло незаметно.
- Не пора ли выводить, вашеродие? Уж за полдень, - предупредительно стукнув в перегородку, заглянул Петр.
- Ершов не вернулся?
- Нет-с. Не видал.
Скорее бы все это тягостное и шумное событие подошло к концу.
Сомов, стоявший у двери кабинета полицмейстера, отпер замок и отошел в сторону.
