- Что такое в подоле? - спросила она у Павлины.
- Знать, люто шкодила... Дите у нее завелось.
- А охмы...охморитель?
- Тот, с кем баловалась.
Варя развеселилась. Вот что бывает со взрослыми, если они ведут себя плохо - их заставляют жениться! Теперь ясно, отчего папа с мамой так ругались: им играть вместе давно надоело, а жить приходилось, потому что у их завелось дите, то есть она, Варя.
Но со временем все надоедает - вот и девочке тут уже вконец приелось.
- Няня, пойдем уже. Я домой хочу, - жалобно заныла она, крутя в пальцах наполовину оборванную оборку скромного Павлининого платья.
- Потерпи, моя любая... Эй, барын, - громко крикнула она в сторону черного дяди, который когда-то давно показался Варе добрым.
- Чего тебе, Павлина?
- Скажи хошь - в кой день мне на суд итить-то?
- Что, спешишь с жизнью расстаться, окаянная? - со смехом отвечал другой, огромный - как тот добрый дядя, что нашел Варю в лесу.
- Ведать про то хочу!
- Не знаю, Павлина. Его превосходительство еще не приказывал.
Легонько оттолкнув Варю, нянька вдруг окончательно разорвала на себе и без того нецелый ворот и закричала. Мальчик с косой на миг замер, не донеся руку с кашей до рта, но тут же продолжил есть.
- Бырын! Позови дохтора! Помру я!
Великан продолжал глумиться.
- Ишь, как вопит! Придурь все, блажит, чтобы время тянуть.
- Ну, после вашей с ней работы я вообще удивлен, что она до сих пор не померла.
- Люди! Поможите! Помираю!
Варя испугалась и заплакала. Крики привлекли злого человека из соседнего помещения - того, что недавно обидел доброго дядю из леса.
- Что с ней?
- Говорит, подурнело.
- Это я и сам слышу... Что с тобой, говори?
- В самое нутро вступило. Жжется - мочи нет! Помираю, - со стоном выкрикнула Павлина. - Спасите за ради Христа!
- Столько дней молчала - и вот поди ж ты.
- Да блажит, как пить дать.
Злой человек неодобрительно качал из стороны в сторону головой - точь, как часы с маятником.
- А если нет? Уработали-то вы ее важно. Может, и впрямь чего там в кишках оборвалось. Негоже, если она тут у вас до суда помрет. Вот его превосходительство разъярится, что судить вовсе некого. Позовите и впрямь Черноконя... Что я, изверг - всех больных у него отнимать.
- А может, все же взгляните, Ефим Степанович?
- Нет, нет и нет! И не просите! У меня своих забот по горло. Пускай этим он занимается, - с тем злой человек вернулся в свое страшное царство.
- Зовите! - велел черный, и один из людей в форме вышел на улицу.
