Вдруг Четвертаков увидел, как, расталкивая в спины драгун, к офицерам пробирается вестовой с повязкой штабного дежурного на рукаве. Проталкивается грубо и настырно и получает в спину такие же грубые тычки́ и шутки. Вестовой протолкался к ближнему, к ротмистру Дроку, и что-то стал ему громко докладывать, Кешка не слышал, было далеко, но видел, как у вестового от напряжения голоса поднимались плечи и вздрагивала спина. Кешка увидел, что у Дрока сначала округлились глаза, а потом он махнул вестовому, чтобы тот не кричал, и отвел его на шаг в сторону. Когда вестовой закончил, Дрок вернулся к Вяземскому и что-то стал говорить тому в ухо. Дальше Кешка увидел, что у Вяземского на лице серьёзно сошлись брови, и он отдал приказ ротмистру, и в этот момент Четвертаков почувствовал ногами, что земля задрожала, а Дрок повернулся к полку и прокричал команду:
– По-о-олк! Отставить раздачу! Накро-ойсь! На позиции кру-го-о-м ма-а-арш!!! Да бегом, бегом, мать вашу!!!
Драгуны на секунду замерли, в этот момент они тоже почувствовали, что земля под ногами дрожит, и заметались. Кешка увидел, что офицеры плотным кольцом окружили отца Иллариона и все направились в сторону позиций. В этот момент закричали эскадронные командиры и эскадроны стали разбегаться в разные стороны, на глазах очищая вырубку.
«Вот тебе германец и замирился! – подумал Четвертаков и ещё увидел, что между ним и чаном, рядом с которым оставался стоять писарь Притыкин, стало свободно. – Чемоданы!» – подумал он, глянул на небо и шагнул к чану.
– Лей! – скомандовал он Притыкину.
У Притыкина бегали глаза и подрагивали пальцы.
– Лей, не боись! – снова скомандовал Четвертаков.
Притыкин взял его фляжку и стал лить, много лил мимо, а сам поглядывал то на вахмистра, то на небо.
«Ничё! – подумал про писаря Четвертаков. – В штаны не наложишь, буду просить тебе Егория».
Он стоял против писаря, Доброконь ушёл, ему надо было командовать отделением, и Четвертаков и Притыкин остались на всю поляну одни. Предчувствие летящих тяжёлых снарядов нарастало.
«Ещё неизвестно куды… можа, оно и мимо!» – подумал Четвертаков, посмотрел на Притыкина и увидел, что тот пытается справиться со страхом.
– Давай я подержу флягу, а ты лей двумями руками и не дрефь!
– А я и не дрефлю, – вдруг услышал он от Притыкина, посмотрел ему в глаза и увидел, что тот справился со страхом. В этот момент снаряды упали и взорвались на дальнем крае вырубки, там, где минуту назад стояли офицеры и отец Илларион.
