— Я не могу есть, потому что платье слишком узкое. А выбраться из него самостоятельно у меня не получится. Я пыталась. Не смогу расстегнуть пуговицы на спине.
«Вот черт. Он должен раздеть ее». Фантазия и ночной кошмар Лоу смешались воедино.
— Повернись.
Кинли замешкалась.
— Я обещаю не прикасаться к тебе. И буду аккуратен. Не хочу поставить тебя в неловкое положение.
Девушка медленно развернулась, словно не была уверена в том, что это хорошая идея. «Но если она хочет вылезти из платья, какие еще варианты остаются?»
Наконец, Кинли повернулась, демонстрируя сложно-скроенную спинку платья. Лиф был плотным, в хорошем смысле, и он не мог не заметить, как он подчеркивал изгиб ее талии, как на фоне кружев сияла кожа и выглядела такой кремовой и чертовски нежной. Он отчаянно хотел прикоснуться к каждому обнажаемому им участку тела, но не мог. Его мозолистые руки не были достойны прикасаться к чему-то столь изысканному — как ее кожа.
Райли сел на диван, раздраженно качая головой:
— Нам и не нужно ее пытать. Это платье сделает все за нас. Стоит оставить ее в этой фигне до тех пор, пока не расскажет нам нужную информацию.
— Мы не будет этого делать. — Лоу злобно посмотрел на Райли, затем перевел взгляд на пуговицы. «Будут ли мозоли на его руках портить шелк?»
— Ты не можешь расстегнуть их? Платье очень узкое? О, Боже. Ты хочешь разрезать его? — в ужасе спросила девушка. — Оно, правда, очень маленькое для меня. Бекс была права, мне не стоило выбирать это платье.
Бекс была той еще стервой. Платье было идеальным.
— Оно идет тебе. И отлично сидит. Оно должно обрамлять все твои изгибы, детка. — «Проклятье». — Прости.
Кинли посмотрела на него через плечо:
— Извинения приняты. Обычно я люблю ласковые обращения. Но не от моих похитителей.
«Должно быть, в ее жизни есть кто-то, кто обожает ее, кто зовет «деткой» или «милой» каждый день».
Лоу дотянулся до верхней пуговицы, его руки немного подрагивали.
— Ничего, если я уберу твои волосы, чтобы добраться до пуговиц?
Мягкие, медовые пряди были везде, длинные шелковистые локоны, заставляли мужчину мечтать о том, как он зажмет их в кулаке, когда будет глубоко в нее погружаться. Лоу подавил свою похоть.
— Пожалуйста. Я могла бы и сама, но руки слишком сильно болят. Думаю, я спала в неудобной позе.
Убрав в сторону занавес золотых локонов, Лоу уставился на изящную шею и женственные плечи Кинли. «Боже, Теперь он был «похотливым копом». Что он делает?» Он смотрел на спину девушки и думал обо всем, что хотел бы с ней сделать, как только разденет ее.
