И словно ракеты, готовые взвиться,
В зрачках огоньки продолжают таиться,
И первый же ветер, повеявший с юга,
Раздул в них веселья зеленую вьюгу.
И теперь, когда в школе каскады смеха
Наконец превратились в протяжное эхо
И над скопищем точек, муравейником букв
Светотень пробегает, как серый паук,
Вьется нить тишины, словно шелковый волос, —
Раздается скрипучий директорский голос
О том, чтО банда и чтО грунт,
ЧтО бант, и кнут, и чтО болото,
Что ожидает всякий бунт
Окно в железных переплетах,
Что «боже, поддержи наш трон
И миро на сердца пролей нам»…
[12]И вдруг, сменив свой грозный тон,
Он продолжал почти елейно:
«Учебный год — да будет так —
Последний день свой завершает,
И, несмотря на полный мрак,
Что в ваших головах витает,
У нас на вас обиды нет,
И — такова господня воля —
Вас завтра повезут чуть свет
Гулять в «Серебряное поле».
На будущий учебный год
(Да не забудьте же, лентяи)
Мы эту школу закрываем.
Министр вас всех переведет.
Пять школ сольют. Он хочет там
Создать научную твердыню.
Сияя, как маяк над Гдыней,
Мильон голов вместит тот храм
[13].
Хоть дальний путь ведет в тот светлый храм,
Путь истины лежит всегда во мраке.
Вините ноги, коль придется вам
Быть в семимильных сапогах, бедняги.
Я знаю, будет вас мороз щипать,
Но вы терпите все во славу бога,
Настанет время урожай снимать,
И вырастет бюджет господ намного.
Пускай терпение и кротость вам
Сопротивляться бурям помогают,
Пристало ль помнить огорченья там,
Где свет науки души наполняет!»
Он замолчал, и тишина
Над полднем крылья распростерла,
И зазвучало, как струна,
Звонка серебряное горло.
Зашелестело по углам…
Все громче шопот осторожный,
И голоса то здесь, то там
Перекликаются тревожно.
Директор встал. Как плод на ветке,
Его качнулась голова.
Он молча заглянул в отметки,
Подслеповатый, как сова.
Класс грянул… Но из гущи гуда,
Не в силах гнева превозмочь,
Вдруг кто-то крикнул:
— Прочь отсюда!
И стекла повторили:
— Прочь!
