Но, директор, увы, ваше дело плохо!
Стекла, стены и дверь, окна и пороги
Охватил как пожар безудержный хохот.
Сотрясались дрожа потолки и своды,
Хохотали углы, кафедра смеялась,
Хохотали до слез в печке дымоходы,
И директора трость на куски сломалась.
И когда шум утих, тишина воспряла,
Тут поближе Андрей сел к Богдану Гржиху,
И, от смеха давясь, другу прошептал он:
«Ну, однако, Богдан… получилось лихо!»
Андрей и Богдан! Два друга, два брата.
Общие мысли, общие движенья.
Быть может, они даже связаны клятвой,
Недаром у них одни побужденья.
О сердца избыток! Тобою согреты
И карцера стены, и книжек страницы.
И мальчики ловят крупицы света, —
Пусть ложью опутаны эти крупицы.
Их пальцы из пепла искру достанут,
А детский голос так чист и звонок!
Как ночь темны были кудри Богдана,
Андрей был рыжий, как жеребенок.
Они за собою всех поднимали!
Взволнованно по вечерам часами
Затеи таинственно обсуждали
И слыли недаром здесь главарями.
В пыли и в камнях, да в смрадном домишке
Их юность нечесаная проходила.
Голодные уличные мальчишки!
Подачками вас мостовая вскормила.
От зноя рассохлись убогие стены,
Но детству их солнца всегда нехватало,
Баюкали сом их гудки и сирены —
Угрюмая песня рабочих кварталов.
А есть ведь лесные тропинки! Но где вы?
Мир скорчил гримасу и глянул из мрака,
Сердца их наполнил он зернами гнева,
Осыпал их грудою щебня и шлака.
О синяки, о звезды заплаток,
Покрытые ссадинами колени —
Живые мишени камней и рогаток,
Немые свидетели первых падений!
Андрей и Богдан, затаивши дыханье,
Слушали взрослых воспоминанья
О поколеньях, павших в сраженьях,
О забастовках и о восстаньях;
О том, что скрывают конвейера ленты,
Что каждый станок может спеть нам балладу
И каждый кирпич нам расскажет легенду,
Но только к ним сердцем прислушаться надо.
Глаза загорались мятежною думой,
И плечи сдвигались все ближе и ближе,
Когда говорилось о тюрьмах угрюмых,
Где дождь в желобах смешан с рыжею жижей.
Сжималась пульсируя каждая мышца,
И песня взлетала: «Все выше и выше…»
[11]И имя борца повторялось сердцами,
И солнце вставало — пурпурное пламя!
Такие мгновенья героев рождают,
Сердца отливают и души формуют.
Чем мельница жизни больней ударяет,
Тем лучше ушибы отвага врачует.
Удары, как в глине, навек остаются.
Пускай позабыты ребячьи молитвы,
Андрей и Богдан так по-детски смеются,
Но твердые руки растят их для битвы.
Не видно в глазах этих, чистых как небо,
Как жадно повсюду работы искали,
Как в стужу и в зной, в вечных поисках хлеба,
Кремни к зажигалкам за грош продавали.
