Последним на очереди был я.
— Ты готов? — спросил я Бретта.
Тот кивнул. Мы приготовились к стрельбе, пока наблюдали за работой Дракона и Булавы. Несколько оставшихся в живых террористов продолжали бежать гуськом. Я все еще не мог понять, почему они остаются на открытом пространстве.
Я направил нос беспилотника в переулок и начал последний заход. Визирные нити прицельной гондолы приклеились к лидеру цепочки, словно были пришиты к его рубахе. Как только ракета сошла с подвески, от меня уже ничего не зависело.
Ракета устремилась прямо к ведущему бегуну. Тот скрылся в изгибе зигзагообразного переулка. Бретт мягко скорректировал положение прицела, встретив бегуна, выскочившего с другой стороны. По мере нашего приближения изображение террориста на экране увеличивалось. Часы продолжали отсчет времени.
Взрыв произошел как по команде, одним махом уложив последних беглецов. Несколько минут мы наблюдали за ними, однако с земли никто так и не поднялся. Если выжившие и были, то они наконец поумнели и прикинулись мертвыми. Впрочем, вряд ли кто-то выжил. Они находились слишком близко от шквала осколков, чтобы уцелеть.
Что-то глубоко внутри меня, возможно, частичка человечности, которая ненавидела войну, испытывало жалость к этим неизвестным беглецам, убегавшим в страхе и очень хорошо понимавшим, что это последние шаги в их жизни. Думаю, они были выходцами из других стран, скорее всего из Сирии, где им промыли мозги, заставив поверить, что убийство американцев — богоугодное дело.
В этом было что-то абсурдное. Какие у нас тут интересы? Ирак якобы не хотел делиться своей нефтью. Однако при всех своих громких словах и угрозах Западу Саддам Хусейн, в сущности, был региональным посмешищем. Никто его кроме соплеменников не воспринимал всерьез. При этом все, чего мы достигли — это спровоцировали межконфессиональную вражду и создали на Ближнем Востоке очаг нестабильности, который как магнитом стал притягивать террористов всех мастей, стекающихся в Ирак, чтобы устраивать джихад.
Но хотя бы были тут, а не атаковали Америку. Если уж нам приходится драться, то пусть лучше на чужой территории. Тем не менее этот выстрел напоминал спортивную стрельбу по индейкам. Что-то в нем было бесчеловечное. Никакой радости он мне не принес, как не получалось у меня и скорбеть по гибели террористов. По сути, этот случай был обескураживающе абсурдным, хотя он и доказал высокую эффективность сторонней лазерной подсветки подвижных целей. «Хищник» становился все более смертоносным оружием, хотя на сколько я понял только через несколько месяцев в Ираке.
