— Добровольцев, — спросил Фалькенберг.
— Да, все добровольцы. Обычные неужившиеся на Земле. Я полагаю, мой отец был довольно типичен. Инженер, который не мог выдержать крысиной гонки и устал от ограничений Бюро Технологии на то, что он мог узнать. Они были первой волной и взяли самую лучшую землю. Они основали город и привели в движение экономику. «Америкэн Экспресс» в двадцать лет расплатилась за все авансы. Гордость Баннерса была явной и Фалькенберг понял, что это было трудной задачей.
— Это было когда, пятьдесят лет назад? — спросил Фалькенберг.
— Да.
Они проезжали по заполненным народом улицам, вдоль которых выстроились деревянные дома и немногочисленные каменные здания. Тут были жилые дома, бары, матросские бордели — все обычные заведения припортовой улицы, но на мостовой не было других машин. Вместо автомобильного движения сплошь были телеги запряженные лошадьми и быками, велосипеды и пешеходы.
Небо над Рефьюджем было чистое. Не было никаких следов смога или промышленных отходов. В порту буксиры двигались с бесшумной эффективностью электрической энергии, а также гонимые ветром парусные суда, омароловы на веслах и даже одна замечательно красивая на фоне чистой голубой воды марсельная шхуна. Она подымала белые буруны, устремляясь в открытое море. На верфи был причален трехмачтовый корабль с полной оснасткой и его вручную грузили огромными тюками того, что могло быть хлопком.
Они проехали мимо повозки с дынями. Нарядно одетая парочка весело помахала им, затем мужчина щелкнул длинным кнутом, тянувшую повозку упряжку лошадей. Фалькенберг какое-то время изучал эту первобытную сценку и наконец произнес:
— На вид непохоже, чтобы вы пробыли здесь пятьдесят лет.
— Да, — Баннерс бросил на них горький взгляд. Затем он свернул, чтобы избежать бесформенной группы слонявшихся на припортовой улице подростков. Ему снова пришлось свернуть, чтобы избежать закрываемой ими баррикады из булыжников. Машина дико затряслась и Баннерс газанул, чтобы поднять ее повыше и направил к самому низкому месту в баррикаде. Она скребанула по ней, когда проходила, а затем он и прибавил ходу.
Фалькенберг вынул руку из-за пазухи. Позади него Кальвин проверял автомат, появившийся из принесенного им с собой крупногабаритного ранца. Когда Баннерс ничего не сказал об этом инциденте, Фалькенберг нахмурился и слушая дальше откинулся на спинку сиденья. Рапорты разведки упоминали о беззаконии, но тут было худо как на Острове Благополучия на Земле.
