Мы поняли, что в таких условиях врежемся в прибрежные сопки прежде, чем войдем в устье Амура.
Чкалов мгновенно принимает совершенно правильное решение: вверх! И тут же набирает высоту, разворачивая АНТ-25 на восток. Облака скрывают все, высота быстро увеличивается, а температура воздуха резко понижается.
На 1500 метрах сплошное мерзкое и холодное молозиво тумана, и, конечно, наступает интенсивное обледенение. Особенно быстро покрывается льдом стабилизатор и его несущие стальные расчалки.
Идут напряженные, опасные секунды. Самолет уже на высоте 2500 метров, но обледенение продолжается.
Я сидел за передатчиком, вызывая Николаевск, когда почувствовал резкие удары и сильную тряску самолета. Это уже весьма опасно, так как самолет может разрушиться.
Радирую в Хабаровск и Николаевск о сильном обледенении АНТ-25.
Чкалов срочно убавляет обороты мотору, и обледеневший гигант идет на снижение. Удары становятся меньше и реже.
Из облачности выскочили метрах в 15 над волнами штормящего моря, покрытого сеткой густого дождя и тумана.
Видимость уменьшается еще и потому, что световой день оканчивается и наступает темнота.
* * *
Идем на посадку на остров Удд.
Еще раз пытаюсь вместе с Беляковым связаться с Хабаровском. И вот мы слышим непрерывные слова: «Приказываю прекратить полет, сесть при первой возможности. Орджоникидзе».
Натыкаемся сначала на скалистый остров Лангр — сесть негде.
В вечерних сумерках и туманной мгле вдруг видим низкий, весь изъеденный озерами и оврагами островок с несколькими домишками.
— Идем на посадку! Шасси! — кричит мне Валерий и решительно начинает снижаться.
Я включаю электромотор, и вскоре АНТ-25 выпускает свои две двухколесные ноги.
— Смотри за правой стороной, а я за левой, — громко говорит Чкалов, когда мотор переходит на малые обороты.
Я снова просовываю голову к правой стороне фонаря пилота и сквозь узкую щель открытого бокового окна наблюдаю за обстановкой.
Мелькают последние взлохмаченные волны, затем осока, песок и галька.
Самолет почти рядом с землей. Чкалов его вывел в посадочный режим, но в это время я закричал: «Газ! Овраг!»
Валерий и сам заметил эту опасность и быстро прибавил обороты мотору.
Славный, безотказный мотор АМ-34Р сердито забурчал, машину подбросило вверх.
Командир вновь сбавил обороты до предела, и снова земля мелькает под нами. Сплошное полотно бегущей поверхности превращается в быстрый бег гальки и песка. Скорость гаснет, до земли не больше метра.
