Наташа поморщилась и со вздохом сказала:
— Перестаньте, господин Апацкий, мне не до шуток. Настроение такое, что и на белый свет глядеть не хочется.
— Сочувствую вам от всей души, Наталья Андреевна. Любопытно знать, — что здесь произошло? В передней меня чуть не сшибли с ног воспитанники Колодкин и Осьминин, и вид у них был, как у побитых собак. Они нагрубили вам?
— Нет.
— Может быть, Андрею Андреевичу? Кажется, и он расстроен.
— Нет.
— Хотел бы поверить, но не могу. Эти скоты из верхнего класса после экзамена и наград совершенно обнаглели.
Наташа вопросительно подняла брови.
— Какие экзамены, какие награды?
— Как, разве вы ничего не слышали? Неужели Андрей Андреич ничего не рассказал вам о грандиозных событиях последних дней?
— Нет.
— Странно, очень странно. Об этом говорит весь Петербург. А о том, что его величество соблаговолил приехать в училище, — вы знаете?
— Да. Я сама видела императора из окна, когда он садился в карету.
— Его величество снизошел до такой милости, что лично произвел экзамен Колодкину, Попову и Осьминину. И, представьте себе, Наталья Андреевна, плебеи, удостоенные высочайшего внимания, сумели втереть ему очки и даже понравиться. Все трое награждены царем золотыми часами, а профессор Гурьев — бриллиантовым перстнем. Совсем как в сказке об Иванушке-дурачке, — не правда ли?
— Да, пожалуй… — протянула Наташа, и по дрожи в ее голосе Апацкий понял, что новость ее волнует.
— Меня удивляет, что Осьминин и Колодкин не похвастались перед вами своими подарками, — продолжал он, испытующе глядя на девушку.
— А как же Попов? — спросила Наташа, пропустив мимо ушей его замечание. — Небось, загордился, на людей и не смотрит?
— Отнюдь нет. Этот холоп, кажется, даже не осмыслил всего величия случившегося. Он держит себя так, будто ничего с ним не произошло. Наглец, как всегда, прикрывается маской скромности, но холопскую душонку, ничем не спрячешь. Я рад, что вы прогнали его дружков; я много раз советовал вам это сделать. С грязью играть — только руки марать.
Наташа повернулась к Апацкому с тем неприступным видом, который часто бесил его.
— Думается мне, что вы завидуете Попову. Вы бы на его месте царский подарок напоказ выставили, — ведь вам такую награду вряд ли заслужить.
— Как знать, — пробормотал уязвленный Апацкий.
— Не будем спорить. Идите к отцу и повторите ему то, что вы говорили мне о Попове и других. Можете представить их в самых черных красках — авось, это послужит ему утешением. Папа! К тебе господин Апацкий пришел.
