Наутро мы проснулись в праздничном настроении, не ведая, что в это самое мгновение генерал Мебрату, ветеран Кореи и Конго, выпускник Сандхерста[73] и Форт-Левенуэрта[74], прощается с жизнью.
Его повесили на Меркато — быть может, потому, что именно здесь прошла демонстрация студентов и именно здесь переворот получил самую горячую поддержку. Руководил казнью, как мы потом узнали, адъютант императора, человек, которого Мебрату знал долгие годы. Говорили, что Мебрату произнес: «Если ты когда-нибудь любил солдата, завязывай узел тщательно». Когда петля была надета и грузовик уже собирался тронуться, генерал сам сделал последний шаг, причисливший его к мученикам.
Мы узнали о казни ближе к середине дня. В тот вечер в каменных виллах, в казармах молодые офицеры, закончившие военные академии в Холета, в Хараре, академию ВВС в Дебре Зейт, решили, что завершат дело, начатое генералом Мебрату.
День ото дня фигура генерала росла, он обращался в неофициального святого. Его изображение появилось на анонимных листовках, стилизованных под эфиопский лубок, преобладали желтый, красный и зеленый цвета, по правую руку от чернокожего Христа стоял Иоанн Креститель, по левую — генерал Мебрату, вокруг голов их сияли желтые нимбы, а у ног текла река Иордан. Текст гласил:
Ибо он тот, о котором сказал пророк Исайя:
глас вопиющего в пустыне:
приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему
[75].
Глава тринадцатая
Туфли Абу Касыма
Через два дня после казни генерала персонал больницы во главе с Адамом и В. В. Гонадом устроил прием в честь возвращения Гхоша. Купили корову, взяли напрокат шатер и наняли повара.
Адам перерезал животному глотку. Особо ретивый санитар, которому не терпелось отведать горд-горд — сырой говядины, — отхватил из пашинки тонкий трепещущий кусок, пока корова еще стояла на ногах. Потом корову отвязали от дерева, разделали и отнесли мясо повару.
Когда в проезде показался армейский джип, у меня сердце ушло в пятки. Все вокруг замерли и уставились на офицера в форме, который вошел в наше бунгало. Я проскользнул поближе к дому. Офицер сразу же вышел обратно в сопровождении Гхоша и Хемы. Шива находился рядом со мной.
— Мальчики, — произнес Гхош. — Мотоцикл. Кто-нибудь приходил за мотоциклом? — Гхош был совершенно спокоен, ибо не видел ни малейшего повода для тревоги.
Сперва я ощутил громадное облегчение: пришли не за Гхошем! Облегчение сменилось переполохом: так вот зачем этот человек здесь! Мы впятером заранее придумали историю:
