— Так почему она здесь?
— Посмотрите, какая она анемичная! Мы ее кормим. Мы даем ей ее порцию и порцию ребенка, которую он не в состоянии съесть, и просим давать ей каждый день по яйцу, и колем железо. Через пару дней выпишем ее с ребенком (если будет жив) и оплатим проезд домой. Во всяком случае, со здоровьем у нее станет получше и она сможет вплотную заняться другими детьми… Сейчас ребенок ждет операции…
В мужском отделении, узком и длинном, где лежало сорок человек, она продолжила свой рассказ. Больные, кто мог приподняться, приветствовали ее сидя. Один находился в коматозном состоянии, рот открыт, глаза ничего не видят. Другой сидел, опершись на особую подушку, и изо всех сил старался дышать. У двоих, лежавших рядышком, животы разнесло, как на девятом месяце беременности.
— Ревматическое повреждение сердечного клапана, поделать ничего нельзя… а у этих двоих цирроз, — поясняла матушка.
Харрис поразился, как мало нужно для того, чтобы сохранить жизнь. Большой ломоть хлеба в обшарпанной кювете и громадная жестяная кружка сладкого чая — это был завтрак и обед. Очень часто к трапезе присоединялись родственники, присевшие на корточки у кровати.
Выйдя из отделения, матушка остановилась перевести дыхание.
— А знаете ли вы, что на данный момент средств у нас всего на три дня? Бывает, я засыпаю, не имея представления, на что нам существовать наутро.
— И что вы предпринимаете в этом случае? — спросил Харрис и сразу понял, что уже знает ответ.
Матушка улыбнулась, глаза у нее превратились в щелочки, придав лицу детское выражение.
— Вот именно, мистер Харрис. Я молюсь. А потом беру из фонда на строительство или из любого другого фонда, где есть деньги. Господь знает мое затруднительное положение, говорю я себе, и благословляет перевод денег. Мы боремся не с безбожием — это самая набожная страна на свете. Мы боремся даже не с болезнями. Бедность — вот что страшно. Деньги на продовольствие, лекарства… вот что помогает. Когда мы не можем вылечить или спасти жизнь, наши пациенты хотя бы чувствуют заботу. Вот что должно быть основополагающим правом человека.
Все проблемы руководящего комитета показались Харрису сущей чепухой.
— Признаюсь, мистер Харрис, став старше, я перестала молиться о прощении. Я молюсь о деньгах, чтобы выполнить работу Господа. — Она взяла его руку в обе ладони и погладила. — И знаете ли, дорогой мой, что в самые черные минуты вы часто были ответом на мои молитвы.
