Харрис закашлялся. Теребя носовой платок, исподволь перешел к делу. Но тема оказалась для матушки совершенно неожиданной.
— Вы оказались правы относительно нашего плана открытия миссии в Оромо, матушка, — начал Харрис, и монахиня смутно припомнила какое-то письмо. — Доктор в Волло направил мне телеграмму. Полиция заняла здание. Губернатор пальцем не пошевелит, чтобы выселить их. Имущество распродается. Местная церковь выступает против нас, обзывает дьяволами! Мне пришлось приехать, чтобы расставить все по местам.
— Простите за тупость, мистер Харрис, но как вы могли выделить средства за глаза? — Ее кольнула совесть, ибо в Миссии Харрис также не побывал ни разу. — Насколько я помню, я написала, что это неразумно.
— Это моя вина, — стиснул руки Харрис. — Я убедил руководящий комитет моей церкви… Я их еще не поставил в известность… — Он опять закашлялся. — Мои намерения — надеюсь, комитет это поймет — были самые благие. Мы… Я надеялся донести слово Искупителя до тех, кто его еще не познал.
Матушка раздраженно вздохнула.
— Вы полагаете, что все они — огнепоклонники? Или поклоняются деревьям? Мистер Харрис, они — христиане.
Учение об искуплении грехов им нужно так же, как вам — средство для выпрямления волос.
— Но я чувствую, что это ненастоящее христианство. Язычество какое-то. — Он погладил себя по макушке.
— Язычество! Мистер Харрис, когда наши, предки-язычники в Йоркшире и Саксонии использовали черепа своих врагов в качестве посуды, здешние христиане уже пели псалмы. Они верят, что ковчег Завета покоится в одной из церквей Гондара. Не палец руки святого или ноги Папы, а ковчег! Эфиопские верующие надевают рубахи людей, умерших от чумы. Они видят в чуме верное и ниспосланное Богом средство получить вечную жизнь, спастись. Вот до какой степени, — она постучала по столу, — они жаждут новой жизни. — И не смогла удержаться: — Скажите мне, у вас в Далласе прихожане тоже так истово стремятся обрести спасение?
Харрис побагровел и завертел головой, словно подыскивая, где бы спрятаться. Но не сдался. Люди вроде него стойко отстаивают свои заблуждения, ибо это все, что у них есть.
— Вообще-то в Хьюстоне, а не в Далласе, — произнес он мягко. — Но матушка, духовенство здесь почти неграмотно, Гебре, ваш привратник, не понимает молитв, которые произносит, поскольку они на языке геэз, на котором никто не говорит. Если он придерживается доктрины монофизитов, что в Христе только божественная ипостась, а человеческой нет, то…
