– Стоит на якоре?
Он внимательно оглядел носы своих ботинок и презрительно сморщился.
– А, это чертово плавучее казино. Они его называют «Круиз в никуда», потому что оно никуда не плывет. Если, на ваш вкус, тут на пирсе шлюхи танцуют танго слишком благопристойно, попробуйте, поезжайте туда. Да, сэр, хороший корабль, называется «Монтечито». Как насчет сочной горячей «собачки?»
Я положил ему на стойку, четверть доллара.
– Съешьте сами. А откуда тут отправляются такси?
Пистолета у меня с собой не было. Я отправился в гостиницу взять запасной.
Диана Сейнт, умирая, произнесла: «Монти».
Может быть, она просто не дожила, чтобы закончить слово «Монтечито».
В гостинице я лег и заснул словно под наркозом. Проснулся я страшно голодный. Было восемь вечера.
От гостиницы за мной потянулся хвост, но быстро отстал. Конечно, в таком тихом маленьком городке, где не было преступлений, полисмены просто не могли выучиться настоящей слежке.
За сорок центов это был довольно длинный переезд. Морское такси – старая, не приспособленная к пассажирским перевозкам моторка, – пробиралось между стоящими на якоре яхтами, огибая волнорез. Нас начало подкидывать на волнах. Кроме меня, в нашей компании был сидевший у руля угрюмый гражданин довольно бандитского вида да две нежные парочки, которые начали облизывать друг друга, как только фонари набережной остались позади.
Я глядел назад на городские огни и старался удержать на месте свой просившийся наружу обед. Разбросанные тут и там алмазные точки огней превратились в выставленный в витрине ночи бриллиантовый браслет. Потом они стали на гребне волны сиявшим оранжево-желтым размытым пятном. Такси взлетало на невидимые водяные горы и скользило вниз, как серфинг. В воздухе стоял густой холодный туман.
Огоньки «Монтечито» выросли до размера иллюминаторов. Такси, накренившись под углом в сорок пять градусов, описало широкую дугу и причалило точно к ярко освещенному трапу.
Мальчик в тесной синей тужурке со сливовыми глазами и гангстерской ухмылкой подал руки девушкам, внимательно окинул глазами их эскорт и помог всем подняться наверх. Взгляд, каким он смерил меня, кое-что говорил о нем. Выражение, с каким он посмотрел туда, где должна была быть совершенно незаметна кобура моего револьвера, говорило о нем еще больше.
– Нельзя, – сказал он мягко. – Нельзя.
Он мотнул подбородком в сторону таксиста. Таксист накинул на конец трапа короткую веревочную петлю, выбрался на ступеньку и встал позади меня.
