Премьер-министр замер нос к носу с собственным испуганным отражением. Этот кашель он узнал; слышал его и раньше. Он очень медленно обернулся. В комнате было пусто.
— Кто здесь? — неуверенно произнёс премьер-министр с жалкой потугой на воинственность.
На краткий миг он позволил себе надеяться, что ответа не последует. Однако из дальнего угла тут же зазвучал голос, отрывистый и решительный, — он словно зачитывал заранее составленное заявление. Голос шёл — и премьер-министр это прекрасно знал — с небольшого грязноватого портрета человечка, похожего на лягушку в длинном серебристом парике.
— Премьер-министру муглов. Необходима срочная встреча. Прошу ответить немедленно. Всего наилучшего, Фудж. — И человечек с картины вопросительно уставился на премьер-министра.
— Э-э, послушайте... — забормотал тот, — сейчас не самый удачный момент... Видите ли, я жду важного звонка... от президента... э-э-э...
— Можно перенести, — отрезал портрет. У премьер-министра сжалось сердце: этого он и боялся.
— Но я правда хотел поговорить...
— Мы устроим, чтобы президент забыл о звонке. И вспомнил о нём завтра вечером, — объявил человечек. — Прошу вас немедленно ответить мистеру Фуджу.
— А-а... э-э... хорошо, — пролепетал премьер-министр. — Я встречусь с Фуджем.
Он торопливо пошёл к столу, на ходу поправляя галстук. Он едва успел сесть и пристроить на лице бесстрастное, с его точки зрения, выражение, как пустой очаг под мраморной каминной полкой внезапно ожил и заполыхал ярким зелёным огнём. Премьер-министр, еле сдерживая изумление и страх, смотрел, как в языках пламени возникла бешено вертящаяся юла, которая быстро превратилась в дородного мужчину. Через пару секунд гость, держа в руке лаймовый котелок и отряхивая пепел с рукавов длинного полосатого плаща, ступил на антикварный каминный коврик.
— А, премьер-министр. — Корнелиус Фудж решительно направился к хозяину, протягивая руку. — Рад видеть вас снова.
Премьер-министр не мог искренне ответить тем же, а потому промолчал. Он нисколько не был рад Фуджу, чьи эпизодические появления, и сами по себе пугающие, сулили одни неприятности. К тому же Фудж выглядел неважнецки: осунулся, поседел, полысел, лицо озабоченное, мятое. Премьер-министру доводилось видеть такие лица у политиков, и это никогда не предвещало ничего хорошего.
— Чем могу служить? — спросил он, коротко пожимая гостю руку и указывая на самый жёсткий стул перед столом.
— Даже не знаю, с чего начать, — пробормотал Фудж, отодвинул стул, уселся и пристроил на коленях котелок. — Ну и неделька, ну и неделька...
