Не успел Том договорить, как в комнате поднялся ледяной ветер, настолько колючий и порывистый, что он спокойно мог содрать кожу с костей. Лампочки замигали, даже те, что не были включены — вся техника в доме взбесилась. Кухонная подсветка за спиной Бена, каждая лампа по очереди, с треском взорвались россыпью искр, словно огненный дождь. Выпустив из рук чашку с остатками кофе, Бен резко и тяжело оперся руками на стол и медленно подался вперед, прожигая брата искрящимся от силы взглядом.
— Я не обмяк и не вышел из ума, Том, — процедил он в лицо брату. И, глубоко вдохнув, рявкнул: — Я устал!
Его голос бумерангом отразился от стен и окон, прозвенел эхом, и бутылка в руках Тома разлетелась вдребезги. Раздраженно поджав губы, брат утер влажную от пива ладонь о рубашку.
— Твое счастье, что она была почти пустая, — спокойно произнес Том и, громко икнув, погрозил брату пальцем. — У тебя неделя, не больше! А после мы вскрываем конверты. — Вздохнув, он оглядел помещение и скривился: — И прибери за собой, мелкий.
Линетт как всегда выглядела прекрасно. Разве что кожа казалась бледнее обычного, но даже в гробу она улыбалась. Чуть заметно, одними уголками губ. Сияющие медным шелком волосы стекали рекой по плечам — я всегда восхищалась ее сказочной красотой. И сегодня, стоя над гробом, никак не могла налюбоваться лицом, словно боялась забыть ее черты — не могла решиться и проститься навеки.
Наверно, я простояла, склонившись над телом, слишком долго — ведьмы-служительницы заметно нервничали, перешептываясь около ажурной ширмы. Пусть подождут, мы больше не увидимся. Им не понять, сколько она значила для меня. Склонившись, я провела кончиками пальцев по рукам Линетт, сложенным на груди. Фарфоровая кожа будто подсвечивалась изнутри — магия еще не угасла, но жизнь уже покинула тело. Больше не откроются прекрасные и пугающие зеленые глаза, не вспорхнут длинные бронзовые ресницы, не прольется весенней капелью волшебный голос. Она покинула меня, покинула этот мир, оставив после себя пустоту в груди. Отняла частичку души и унесла с собой. Линетт всегда была бескомпромиссной, ее решения не обсуждались. Но я не ожидала, что она поступит со мной так жестоко. Вздохнув, я накрыла ее руки ладонью.
Тяжелый занавес из золотой парчи отгораживал постамент с гробом от толпы магов. Благородное красное дерево, ковер из белых лилий и желтых роз. Густой запах цветов не мог перебить тонкий букет ее духов. Он въелся в память. Как и все, что было связано с Линетт. Несмолкаемый монотонный гомон сводил с ума, от аромата магии кружилась голова. Воздух буквально мерцал от окружающей меня силы — эмоции душили, скорбь холодной рукой сдавила горло, и сложно было сдержаться. Но те, что ждали своей очереди, не осудят. Я ожидала увидеть полный зал желающих проститься с великой ведьмой, возглавлявшей Университет Мортелля, но собралось несколько магов-преподавателей, дворник, библиотекарь и пару незнакомых лиц. Ни родственников, ни друзей. Печально осознавать, что ближе меня, помощницы и ученицы, у Линетт никого не было. Изучение магических существ, их способностей, исследование особых видов — всему этому она обучила в ходе совместной деятельности. Линетт открыла для меня несколько хитростей, которыми овладела за свою многовековую жизнь. Любая ведьма или колдун в состоянии распознать друг друга в толпе, но мне подвластна куда более тонкая материя. Я чувствую то, что не могут чувствовать другие. Если бы ни Линетт, необычный дар так и дремал где-то глубоко внутри и, в конце концов, угас.
