— Нет-нет, все в порядке. Я просто не ожидала никого увидеть так поздно, — замявшись, я приоткрыла калитку. — Не буду тебе мешать. Доброй ночи.
— И тебе, Эшли.
Спрятав руки в карманы плаща, я поторопилась к дому. Майло — безобидный парень, но странноватый. Его манера бесшумно подкрадываться и глазеть иногда пугала, а пристальный взгляд вызывал желание исчезнуть. А мне сейчас вполне хватало ощущения паники, преследующего все чаще и все навязчивее. Не помню, когда впервые заметила его появление. Наверно, оно возникло вместе с голосами в голове. Тихие шорохи и перешептывания, в которых невозможно разобрать слов. Оставив Майло наблюдать за звездами, я почти побежала по дорожке к дому, кутаясь в плащ.
Я старалась ни о чем не думать. Забралась в постель и закрыла глаза. В груди назойливо трепетало неприятное предчувствие. Словно я что-то знала, какой-то частью себя, но не могла вспомнить, что именно. Дрожала изнутри, от волнения перехватывало дыхание. Сердце билось пойманной бабочкой, но я не могла вспомнить почему….
Безумно хотелось спать. Напряжение росло и зрело, сводило меня с ума. Пульс долбил в висках, отмеряя секунды, а душа истончалась. От меня словно отщипывали по крупице. Я чувствовала себя чашей, до краев переполненной чувствами. Малейшее движение, неосторожный вдох, и они прольются через край. Я боролась, отчаянно сжимала в руках край одеяла и боялась открыть глаза. Тьма подавляла меня, прижимала к кровати, пряталась под ней, чтобы схватить и утащить в пустоту. Она была повсюду. Воздух в комнате вибрировал и остывал, меня начала бить дрожь. Когда перестала ощущать свое тело, по щеке скатилась горячая слеза. Что я должна вспомнить? Почему я? Под кожей будто рой муравьев ползал, а в груди разгоралось пламя. Мягкий шар света, согревающий изнутри. Я чувствовала, как он растет и становится обжигающим, мучительным, невыносимым. Хотелось выцарапать его из груди ногтями, но руки не слушались, больше не подчинялись мне. В горле застрял крик безысходности, и, казалось, через мгновение я сойду с ума или умру, а никто не заметит, и вдруг шар в груди лопнул.
Желто-белый свет застилал глаза. Пронзительно-яркий и теплый, как лучи весеннего солнца в разгар дня…. Тело наполнялось магией, струящейся из той части в груди, где миг назад созревал шар. Сознание захлестнуло чувство облегчения, пока сила, пульсируя, растекалась по венам. Я вспоминала то, чего не могла помнить и знать — мысли и видения принадлежали не мне. Тлеющие искорки прошедшей жизни, обрывки чувств и эмоций, радость от ярких событий и горечь. Горечь — ее я отчетливо ощущала. Глаза слепило — мелькали размытые образы, чужие лица, среди которых оказалось и мое. Я застенчиво улыбалась, глядя в глаза самой себе, держа себя же за руки. Еще совсем юная. Опустив взор, заметила прелестный золотой перстень с большим лиловым камнем, длинные ногти, покрытые алым лаком, и в груди вновь дрогнуло. Я знала эти руки, видела кольцо, и оно не принадлежало мне. Я видела воспоминания Линетт. Осмелившись посмотреть, я увидела ее лицо в ореоле золотистого сияния. Чувство умиротворенности затмило остальные ощущения. Ее добрые глаза, рыжие шелковистые волосы, переброшенные через плечо, и на мои глаза навернулись слезы. Я не чувствовала, плачу или нет, как не чувствовала себя, лишь могла видеть глазами Линетт. И она смотрела на меня с сожалением. Из груди вырвался вздох, тяжелый и обжигающий. Кожа горела от магии, но не только сила Линетт жила во мне. Она сама. Я потревожила ее беспокойными мыслями, пробудила воспоминания, пытаясь понять, что заставило волноваться.
