Прижимая к груди папку с тетрадями, Юлиана брела в академический корпус. Ее то и дело обгоняли весело переговаривающиеся группки учащихся, и она мучительно завидовала им, остро страдая от недостатка общения.
— Так и будешь пялиться на них, — раздался совсем рядом с ней издевательский голос Карминского, — или все-таки попробуешь что-то сделать, чтобы изменить их отношение к тебе?
Юлиана шарахнулась от неожиданности.
— Я тоже не рад тебя видеть! — поравнявшись с ней, хмуро бросил инкатор. — Но, несмотря на это, нам придется терпеть друг друга, пока смерть не разлучит нас. Надеюсь, не моя.
— Почему так долго? — вырвалось у нее. Она прибавила шаг, чтобы не отставать от него.
— Потому что в том невероятном случае, если ты все-таки выучишься, нам придется работать бок о бок в инкатории. Не кривись — я тоже от этого не в восторге! И вообще, потрудись хоть немного контролировать свои эмоции! Мы общаемся уже почти два года, и все это время на твоем лице как на билборде огромными буквами написаны все твои мысли! Смотреть противно! Было бы правильней, если бы Оберон подержал тебя полгодика не в академии, а при дворе — это лучшая школа лицемерия из всех возможных!
Они поднялись по ступенькам академии и вошли в холл.
— Зачем мне учиться лицемерить? — не поняла Юлиана.
— Хотя бы затем, чтобы уметь натягивать при виде меня на лицо жизнерадостную улыбку и не портить мне настроение своей унылой физиономией.
— Зачем? Вы ведь прекрасно знаете, как я к вам отношусь! — сворачивая в ведущий к их классу коридор, сказала девушка.
— Конечно, знаю! — согласился Карминский. — Ты относишься ко мне так же, как и все остальные! Но им хватает ума делать вид, что мое общество им по крайней мере не противно, а я от этого размякаю и хочу им делать гадости намного меньше. А еще я люблю, когда меня хвалят и восхищаются мною! Да, да! Я тщеславен! Так что учти это на будущее. И вообще, учись пользоваться человеческими слабостями! Не будь ты такой честной и прямолинейной дурой, за тобой давно бы таскалась свита почитателей, и ты бы наслаждалась пребыванием здесь. А вместо этого ты день и ночь корпишь над учебниками, с завистью глядя через окно как веселятся другие!
— Они не принимают меня в свое общество, — с горечью призналась Юлиана.
Карминский толкнул дверь в класс и бросил на стол свой объемный портфель.
— Потому что ты глупая! — открывая настежь окно, ответил он. Сквозняк принес с собой свежий запах весеннего утра и затрепыхал висевшие на окне занавески.
