– Ай, беда какая! От сердца, говоришь? У хорошего человека сердце завсегда некрепкое. А и то – все под Богом ходим, кому какой час назначен, никто не знает. Ай, ай, Тамарочка…
Она поставила корытце на землю, вытерла глаза ладонью.
– А ты, значит, одна теперь приехала? Тебя как звать-то, запамятовала я?
– Ира.
– Ну так ладно. Домик ваш свободный, я его как раз прибрала к Пасхе, чистенько там. Отдыхай с Богом. Только что ж так рано отпуск у тебя? Сейчас скучно: ни ягодков, ни грибков. Купаться холодно. Разве что рыбку ловить? Тамарочка-то любила. А лодка там, у кладок, целая, только весла у меня возьми… А Тамарочку-то где ж похоронили, в Ленинграде?
– Да, в Петербурге.
– А она хотела здесь, с мамкой своей, да, видно, волю свою сказать не успела. Скоропостижно… Ну а ты отдыхай, воздухом дыши, на целый год запасайся. Сейчас я ключ тебе вынесу, погоди только, поросенку дам.
Она нагнулась к корытцу на земле, пнула галошей прильнувшего к кормушке петуха – «Кыш, бездельник, не зарься на чужое» – и поплыла к хлеву.
Ирина топталась по двору, раздумывая, как объяснить хозяйке свои дальнейшие планы.
– Вот ключ тебе, голубка, держи, а второй-то, знаешь, на крыльце под ковриком – если потеряешь или что. И вот на-ко молочка, яичек с хлебцем, голодная, поди, с дороги. И отдыхай, отдыхай, мало времени вам дают: только вздохнешь – и опять в город, на работу.
– Видите ли, Матрена Власовна, – начала Ирина, – у меня так сложились обстоятельства… В общем, я с мужем разошлась, уехала, а у вас здесь так хорошо… Хотела бы насовсем остаться. За жилье буду каждый месяц платить, сколько скажете.
– Да что там платить? Сочтемся. Дом свободный, живи себе, а то стоит пустой, рассыхается. Раньше приезжал тут иногда один художник, на уроды.
– На что?
– Да на эти… уроды. Природу срисовывал.
– Этюды?
– Во-во, уроды, правильно. Так давно уж не ездит он, а дом стоит бесхозный. Так что хорошо, если в нем живая душа поселится. Только скажи ты мне: как же это с мужем у тебя получилось? Кобель, что ли, оказался?
– Ну что-то вроде. Не вышло у нас жить вместе, бывает такое.
– Бывает, А ты, значит, из Ленинграда – или как его? – да к нам? Скучно-то здесь не будет, в деревне скучать некогда. Только вот работу тебе, наверно, надо, заработок какой-никакой. А ты культурная, городская… Слушай, что скажу. Сходи-ка ты к енералу, к Тарасу Семенычу, он тебя куда-никуда пристроит: в школу, может, или в клуб, а то – в ихнюю контору. Сходи к нему, спроси. Он культурных любит и сам с головой. Одно слово – енерал.
