В одном из вылетов на штурмовку выбыл из строя заместитель командира 1-й эскадрильи старший лейтенант Е. И. Швачко. Когда задание было уже выполнено и группа под его командованием возвращалась в полк, ее атаковали "мессеры". В кабину самолета Швачко попал снаряд. Летчику раздробило руку. Превозмогая боль, истекая кровью, Евгений Иванович собрал всю волю и довел машину до аэродрома. Он даже успел посадить самолет - и потерял сознание. Мы немедленно отправили Швачко в госпиталь. Там ему ампутировали кисть левой руки.
Такая же участь постигла заместителя командира 3-й эскадрильи по политчасти Г. М. Степичева. Его самолет подбили в бою, пилот был ранен в руку. Проявив мужество и самоотверженность, он сумел привести машину на аэродром. Но попал в госпиталь - и тоже пришлось расстаться с летной работой.
В июле из-за ранений выбыли из строя и уже не смогли вернуться к нам в полк замечательные летчики - Тивин, Махнычев, Бобков и другие наши товарищи.
Особенно мы переживали расставание с Евгением Григорьевичем Тивиным. С ним после гибели Н. Л. Дранника полк лишился второго командира эскадрильи. О том, как был ранен Тивин, нам рассказал его ведомый.
Выполняя задание на разведку, пара самолетов И-16 вскоре после вылета попала в полосу сплошной облачности. Держась ее нижней кромки, летчики внимательно просматривали местность. Видимость была минимальной - 200 - 300 метров. Неожиданно они выскочили прямо да вражескую танковую колонну, следовавшую по дороге из Белой Церкви на юг. Фашисты открыли по нашим истребителям сильный огонь из малокалиберных зенитных орудий и подбили самолет Тивина. Он резко пошел вниз. Лишь у самой земли летчик выхватил машину и, набрав высоту 20 - 30 метров, взял курс к нашему аэродрому. Подбитый самолет комэска то и дело клевал носом, а перелетев линию фронта, машина резко накренилась и упала. Помочь товарищу ведомый не мог: посадить машину на холмистой местности было невозможно. Только через несколько дней нам стало известно, что тяжело раненный Тивин попал в госпиталь.
А совсем недавно мне довелось услышать подробности того давнего полета от самого Евгения Григорьевича Тивина. Он рассказывал, что после обстрела "эрликонами" над танковой колонной машину его сильно встряхнуло и высота начала падать. "Перебиты тросы руля глубины..."-мелькнула догадка. Летчик максимально увеличил обороты мотора - снижение прекратилось. И тут Тивин ощутил резкую боль в руке и ноге. Трудно было удержать сектор газа раненой рукой - обороты мотора то и дело снижались, потому самолет и клевал носом. Дотянув до линии фронта, комэск решил садиться - дальше лететь не смог: рукав гимнастерки и сапог залило кровью. Осторожно летчик стал сбавлять обороты мотора, подводя самолет к земле. Наконец машина непослушно накренилась влево, зацепив крылом какой-то бугор. Раздался скрежет металла, и от сильного удара в голову пилот потерял сознание.
