* * *
Ольга не первый раз была на гастролях в Америке. Нью-Йорк всегда ошеломлял и подчинял себе. Неоновые мигающие вывески, реки машин, океаны людей. Всё было так непривычно и так стремительно… Певица никак не могла приспособиться к разнице во времени, к сумасшедшему ритму огромного мегаполиса, к чужому образу жизни. Ещё две недели надо было прожить здесь до возвращения домой.
Ольга пела по вечерам, а днём была предоставлена самой себе. Корвенко любила уходить одна, минуя центральные улицы и площади, зная, как много интересного в чреве Нью-Йорка. Свои самые удачные покупки она делала там, где не было вымытых тротуаров и зазывных вывесок. Как-то Корвенко пошла в незнакомом направлении и очень скоро увидела магазинчик, в который просто не могла не заглянуть, потому что в пустой витрине увидела листок с корявой надписью: «Лучший в мире магазин». Ольга засмеялась и толкнула входную дверь. Запах благовоний ударил в нос. Из угла вышла… улыбка. Белоснежная улыбка, которая шла впереди высоченного араба, одетого в розовую сорочку и жёлтые брюки.
– Мадам! Как вы красивы! Меня зовут Мустафа. Чем я могу быть вам полезен? Вы божественно красивы! Как вас зовут? Вы иностранка? – поток слов не прекращался.
– Я просто огляжусь, хорошо? – Ольга подошла к полочкам, которые были заставлены всякой всячиной. Она обожала копаться вот в таких магазинчиках, где в обилии всякой ерунды нет-нет да и попадется что-то стоящее. Мустафа всё с той же улыбкой ходил за ней по пятам, не переставая говорить о её неземной красоте и о том, как он счастлив, что Аллах подарил ему встречу с ней. Наконец он замолк, да так неожиданно, что Корвенко обернулась и посмотрела на него.
– Я понял, что вам нужно! Подождите! Не уходите! Умоляю! Я сейчас принесу! Хозяин магазина выбежал в подсобное помещение, а она продолжала рассматривать безделушки. Ничего интересного, к сожалению, она не нашла, но тут вернулся Мустафа и набросил ей на плечи бархатную тёмно-серую шаль невиданной красы. По нижнему краю были пришиты небольшие прозрачные стразы. Это было так стильно и элегантно!
– Какое чудо, Мустафа! Беру! Сколько?
Торг начался немедленно. Продавец, не переставая восхищаться Ольгой, не собирался снижать цену, а Корвенко, применяя всё своё женское очарование, пыталась ополовинить стоимость полюбившейся ей вещи. Наконец консенсус был достигнут и Мустафа упаковал шаль в симпатичную оберточную бумагу. Он перевязал свёрток белой ленточкой и собрался перерезать её ножом.
